Ознакомительная версия. Доступно 46 страниц из 228
в год? Сама сумма не имеет значения, стыдно было вообще производить подобные расчеты, и ради себя самой Англия не должна прощать тех, кто оставил такое пятно на ее истории.
Мы должны признать, что Лоу понимал унизительность таких распоряжений и испытывал смущение, что делает ему честь. В отношении заявлений, которых потребовали от членов колонии, он поначалу демонстрировал твердую решимость: собственноручно составил документ, который они должны были подписать, где опять назвал Наполеона генералом Бонапартом. Если они не подпишут этот вариант документа, в грубой манере заявил губернатор, он всех их отправит в Европу. «Не подписывайте, – сказал Наполеон, – пусть отправляет. Я останусь здесь один и долго не проживу, и тогда мир узнает, из-за какого ничтожного повода меня лишили немногих оставшихся друзей». Изгнанники стояли на своем, и Лоу наконец понял, насколько сомнительно выглядит подобное поведение. Он предложил опустить титулы императора и генерала, а заключенного называть просто Наполеон Бонапарт. Если они откажутся принять эти условия, заявил он, судно немедленно доставит их обратно в Европу. Несчастные подчинились, не сказав об этом Наполеону, ибо не хотели оставлять без друзей, секретаря и камердинера своего несчастного господина, чьи невзгоды решились разделить.
В вопросе расходов губернатор оказался более сговорчив. Вполне возможно, что свита Наполеона не слишком экономно тратила английские деньги, но мы должны повторить: это просто немыслимо, что кому-то в Англии могло прийти в голову делать подобные замечания. Лоу рискнул заговорить об этом с Бертраном и попытался оправдать свои замечания распоряжениями, которые устанавливали расходы в пределах 8 тысяч фунтов. Маршал высокомерно ответил, что не понимает, о чем говорит губернатор, что двор императора снабжается провизией из рук вон плохо, однако им и в голову не приходило жаловаться или интересоваться, сколько стоит подобное проживание, и сейчас они тоже не будут этого делать и даже не подумают говорить об этом со своим господином. Лоу настаивал, говоря, что не может допустить таких расходов. Бертран пришел в замешательство и после обсуждения с другими членами маленькой колонии был вынужден доложить о случившемся Наполеону. Отвращение Наполеона легко можно себе представить. Он немедленно распорядился, чтобы сэру Хадсону Лоу сообщили следующее: хотя все нации обязаны содержать своих заключенных, самым мучительным испытанием его заточения является необходимость есть хлеб Англии; он всегда хотел, чтобы он и его друзья жили за его собственный счет; он по-прежнему этого хочет, и если ему позволят посылать в Европу запечатанные письма, семья и друзья не оставят его в нищете и британское правительство избавится даже от этих 8 тысяч фунтов. Причины такого ответа легко понять. Хотя семья Наполеона, особенно мать, дядя и Евгений, могли и хотели обеспечить его всем необходимым, он не желал обращаться к ним, ему был нужен господин Лаффит, у которого хранились его деньги. Но Наполеон скрывал наличие этих денег, иначе их конфисковали бы вместе со всеми владениями Бонапартов во Франции.
Получив этот ответ, Лоу заявил, что готов передать письма Наполеона его банкиру, но только в открытом виде (поскольку этого требовал лорд Батхерст). Затем губернатор вновь начал настаивать на сокращении расходов или их оплате из собственных средств Наполеона. Потрясенный этим новым видом преследования, Наполеон приказал своему камердинеру Маршану выбрать несколько не очень нужных предметов столового серебра, разбить их – чтобы принадлежавшие ему вещи не стали предметом торговли – и отправить в таком виде в Джеймстаун в качестве платы поставщикам еды.
Губернатор вновь оказался в весьма щекотливом положении, ибо когда жители узнали, до каких крайностей довели узника в Лонгвуде, многие устыдились такого поведения своего правительства. Для того чтобы успокоить общественное мнение, Лоу велел везде говорить, что Наполеон купается в деньгах и способен оплатить все расходы, не прибегая к таким жалким уловкам. Из всего, что мы рассказывали раньше, понятно, насколько это не соответствовало действительности. Наполеон привез с собой 350 тысяч франков, а его друзья – около 200. Он не хотел лишать себя этой суммы, которую называл своим резервным фондом и которая позволяла делать пожертвования или платить за услуги. Не желая тратить эти деньги, которых в любом случае хватило бы ненадолго, или раскрывать вклад, отданный на хранение Лаффиту, он и был вынужден продавать столовое серебро. Маршан, который внимательно следил за всей домашней утварью, успел отправить запасы из Елисейского дворца в Рошфор, и их было достаточно, чтобы обеспечить потребности Наполеона, пока Хадсон Лоу и лорд Батхерст не прислушаются к голосу совести. Смущенный этим спором, Лоу объявил, что под свою ответственность увеличит назначенную Батхерстом сумму до 12 тысяч фунтов и пошлет в Англию за новыми инструкциями. Продажу столового серебра остановили.
Примерно в это же время на смену адмиралу Кокберну прибыл другой адмирал – не в качестве коменданта острова, а в качестве командира военно-морской базы. Это был сэр Палтни Малкольм, человек высоких принципов, чья доброта отражалась в дружелюбном выражении лица. Сразу по прибытии он явился к Наполеону с визитом вежливости, соблюдая все формы почтения в отношении августейшего пленника. Его спокойное достоинство и уважительное сочувствие сразу произвели впечатление на чувствительную натуру Наполеона и завоевали его расположение. Наполеон с самого начала отнесся к адмиралу с симпатией и свободно и тепло беседовал с ним. Сэр Палтни часто навещал его, и Наполеон распорядился, чтобы его всегда принимали без церемоний, поскольку придавал значения этикету только тогда, когда хотел произвести впечатление на своих стражников.
Едва адмирал Малкольм понял, что одним из главных неудобств для Наполеона является отсутствие защиты от солнца, он послал на свой корабль за большим и красивым шатром и приказал матросам поставить его рядом с жилищем пленников. Наполеона глубоко тронуло такое внимание, и он часто обедал или работал в шатре сэра Палтни. Желая облегчить судьбу изгнанников, этот джентльмен искренне полагал, что лучший выход – это помирить Наполеона и Хадсона Лоу и таким образом смягчить выполнение распоряжений лорда Батхерста, если не сами распоряжения. Он поговорил на эту тему с Наполеоном, признавая, что приказы лорда Батхерста вызывают множество возражений, но губернатор обязан их выполнять и поэтому невольно доставляет неудобства обитателям Лонгвуда. Затем адмирал предположил, что Лоу вовсе не плохой и не злонамеренный человек, просто разделяет страх не только британского, но и всех других правительств касательно того, что Наполеон может опять сбежать, как сбежал с Эльбы. Эта мысль явно затуманила его разум, и лучше простить его, встретиться с ним и поразить откровенным объяснением, тем самым добившись понимания и улучшив положение обитателей Лонгвуда.
«Вы ошибаетесь, – ответил Наполеон. – Я вижу человека по его внешности, и на лице сэра
Ознакомительная версия. Доступно 46 страниц из 228
