Книга Кого не взяли на небо - Клим Мглин

— Тащемта эта скво врёт: мы её не трахаем — здесь всем заправляет этот каменный идол, что пустил тебя внутрь,— немедленно отозвались старики, — А мы — действительно голос Нового Бога, и сейчас записываем его слова —обновлённое, обсценное «Откровение». Сценарий революционного Апокалипсиса и инструкция по выживанию в свежем, возрождённом мире. Рассказывай, Денница, что там у тебя случилось со старым Богом?

— Ты читал прекрасные стихи, когда направлялся к нам в гости, — подала голос девочка с картины, — Лучше поведай нам историю о своей возлюбленной, Упуаут. Я могла бы сыграть её роль в моём театре.

Она похлопала длинными ресничками и присела в глубоком книксене:

— Меня зовут Элис, и я — актриса. Я набираю бродячую труппу, пойдешь ко мне, красавчик?

— Эта ржавая консервная банка грезит наяву,— хихикнули Трабл с ДайПатроном, — Выкладывай, бро, как дело было.

Люцифер устало отёр лоб, и печально оглядел королеву саранчи, двух отшельников и маленькую нарисованную девочку:

— Странно, где же ваши души? Я просто обязан заполучить этакие выдающиеся экземпляры. А может мой приятель Авадонна вовсе не такая неотёсанная глыба камня, коей кажется. Возможно, я недооценил его амбиции. Ну да ладно.

Люцифер взмахнул рукой и снова оказался в зале с Юттой Аулин и её яйцами.

— Так что на самом деле произошло у тебя с Всевышним, твоим Творцом, нечистый?

Бронзовая кожа женщины побелела, словно мел; невозмутимое индейское лицо свела гримаса боли. Яйцеклад снова содрогнулся: сопровождаемое омерзительным хлюпаньем, на свет появилось новое яйцо.

— Изволь, чудовище, я расскажу, — слегка склонил голову Люцифер, — Суть кроется в самом твоём вопросе: слово «Творец» — вот камень преткновения.

Носок изящного сапожка вновь смачно вонзился в дымящуюся скорлупу, однако вместо зародыша библейской саранчи на свет показалось что-то розовое, на паучьих ножках и с длинным, членистым хвостом. Лицехват немедленно прыгнул, целя в середину благородного лба. Князь не двинулся с места, лишь вновь мелькнула трость — ошмётки монстра разлетелись в разные стороны.

— Славный глитч, — слабо улыбнулась Ютта, — Тебе нравится эта кино-сага?

— Нет,— сплюнул Люцифер, — Но мне нравится Рюди Гигер; последнее время мы много общаемся, и я ценю каждую минуту разговора с этим великим создателем.

— Так вот, — он брезгливо вытер трость о поверхность другого яйца, — «Творец», «Создатель»... Всё дело в этом. Я не восставал против некого Творца — мне лишь открылась истина. Та божественная сущность, что мы знаем под именем Иегова, никогда не являлась мне Отцом, ровно как и Создателем явленного нам мира.

— Конечно,— согласилась Ютта, — Творцом этого мира является Великий Маниту.

— Вот-вот,— усмехнулся Люцифер, — Они все так говорят. И вот почему. Когда подули ветра кармы в бескрайнем хаосе космоса развернулся этот мир и многие оказались здесь. Они двигались в пространстве, состоя из разума, излучая сияние, пребывая в славе и радости. Но, через некоторое время, тревога,  чувства неудовлетворённости и одиночества овладели ими. «Вот бы и другие смогли быть здесь!» — думали они, и вскоре, привлечённые их желанием, другие сущности возникли в этом новом, молодом мире. И те существа, что появились первыми, видя вновь прибывших говорили себе и им: «Я пожелал и вы появились. Я сотворил вас. Я — ваш Творец и Всемогущий Господин». И вот, Ютта Аулин, те существа, что появились первыми и пожелали, бывают намного долговечнее и красивее и могущественнее и сильнее. Те же, что пришли следом, бывают недолговечнее и некрасивее и бессильнее, и видя первых, тех, кто пожелали, признают их Творцами и Владыками над собой. Их, обманутых, наполняет великая любовь и слепая вера: они не одиноки — у них есть Всемогущий Отец, тот, кто их создал и ведёт по жизни согласно своему божественному промыслу, и они будут рядом, преданно исполняя любую Божью Волю.

— И как тебе открылась Истина? — спросила Ютта,

— Запамятовал сей момент прозрения, ведь тысячи лет прошли, — обезоруживающе улыбнулся лукавый.

— Курнул прибивной смолки, — подсказал Трабл.

— Пустил по ноздре первоклассной «шаматхи», — поправил ДайПатрон.

— То, что я вам поведал — всего лишь квинтэссенция, красивая притча, объясняющая возникновение «Творцов» и «Создателей» новых Вселенных. В случае с Иеговой всё обстояло немного по-другому. Эта божественная сущность на самом деле — корыстная, трусливая, мстительная, исходящая кровожадностью, злобная тварь. Однако ж эта крича умела прекрасно врать и обладала немалой харизмой. Это был мастер лицемерия: мог прикинуться добреньким дедушкой с нимбом, восседающим на пушистом облачке, грозным огненным столпом, а то и вовсе невъебенно сакральной субстанцией, не поддающейся познанию. Воплотившись в новой Вселенной, он не испытывал радости — лишь отчаянную жажду. Жажду крови и власти. Поначалу дела Иеговы шли неважно, но надо отдать должное его бешеной энергии и завидному упорству с которыми он упоённо выпиливал своих оппонентов. Последователей было немного — лишь кучка сущностей, что мы привыкли называть ангелами, да небольшой народец, именуемый иудеями. К слову сказать, последние идеально ему подходили: корыстолюбивые, коварные и мстительные, они, тем не менее, обладали высоким интеллектом и проницательным умом. Идеальные заговорщики. Но этого было мало: Иегова нуждался в яростных фанатиках— недалёких умом бойцах. Так, вскоре за Яхве и Торой появился Аллах и Коран. Доподлинно неизвестно: была ли взаимная ненависть, возникшая между иудеями и арабами очередной коварной задумкой Иеговы, или же случился глупый просчёт, но мне, честно говоря, недосуг разбираться в интригах этого ущербного старца: факт остаётся фактом — люди, считающие друг друга непримиримыми врагами, на самом деле слепо поклоняются одной и той же божественной сущности. Кстати, в те далёкие времена отследить активность этого мерзкого старикана не составляло труда: я вам так скажу — где циркумцизия, там и Иегова. Этот гад не мог без кровавых жертвоприношений, да к тому же был явно выраженным извращенцем.

— В точку! — ДайПатрон захлопнул гримуар и нервно поднялся на ноги, — Вы только гляньте на эстетику ритуала: вас не тошнит от вида старика, облизывающего окровавленную детскую письку? Любое жёсткое порно — лишь весёлые картинки на фоне этого отвратительного зрелища.

— Мне не нравятся жиды, — устало произнёс Трабл, — Так получилось, что я по-рождению — еврей, но, определённо, не жид. И никакого обрезания мне не делали. Не нравятся мне жиды. А тебе, Ютта?

— Они управляют миром, а я привыкла держаться победителей, — вздохнуло чудовище.