— Намекни, — посоветовал он волшебнику.
— Лучше я посулю их сожрать, — пообещал Лонгин и вскочил на коня. — Живыми и без соли.
Он скривился.
— Ты ехал в Дитлин? Составишь мне компанию?
— Охотно, — взлетел в седло оборотень. — А что у тебя там за дело?
— Решил отдать должное упорству его людей, — туманно пояснил волшебник. — К тому же, полагаю… тебя интересует проход через Серую пустошь?
Вир смерил Лонгина пристальным взглядом.
— Ты многое знаешь в своей Чёрной башне, волшебник.
— Только то, что меня касается. Я надеюсь, ты обеспечишь мою неприкосновенность? Откровенно говоря, заклинание защиты — штука одноразовая, а возобновляется долго и неприятно.
* * *
Врени страшно не нравилась затея Даки. Она боялась, что волшебницы выжгут молодой женщине глаза и на этот раз вернуть зрение не получится. Дака отмахивалась. Цирюльницу поражала и восхищала беспечная манера наёмников по отношению ко всему тому, что она привыкла опасаться и не любить. Оборотни — пригрозим хвост отрезать, присмиреют. Вампиры? Подстрелим. Белая магия? Задразним. Девчонкам-волшебницам, конечно, очень повезло, что владения этого дурного рыцаря, которого прошлой осенью пришиб Увар, не стоили того, чтобы ради них всерьёз драться. Повезло и в том, что наёмники были сытые, ленивые после долгого отдыха, иначе страшно подумать, что с они могли бы сделать с этими дурочками. А так?.. Ребята только плевались да бранили ушлого волшебника, который выставил перед собой такой жалкий щит. Ну, и женщины, конечно, всё надеялись переругать девчонок. Глупо с их стороны, конечно. Силу белым волшебницам даёт сознание своей правоты. Чем больше их бранишь, тем крепче их вера. Кто-то из парней попытался сменить девушек отряда и смутить магичек сальными шуточками. Это была очень неудачная идея и он потом ещё неделю мялся, не решался рассказать Врени, чем теперь болеет, чтобы она его вылечила. Врени-то промолчала, да кто-то подслушал и над бедолагой смеялся весь отряд. Зато и желающих больше не находилось.
Осенью, как только Врени удалось поставить Иргая на ноги, Дака со слезами опустилась перед ней на колени и, называя старшей сестрой, предложила свою жизнь в благодарность за спасение жениха. Сказала, что цирюльница может приказывать — Дака сделает что угодно. В ответ Врени, которой надоели фанаберии подруги, действительно приказала — подняться на ноги, никогда таких фокусов не выкидывать… и вообще, выходила бы ты замуж. Надоело, мол, на вас с Иргаем смотреть, как вы носы друг от друга воротите. Дака слов на ветер не бросала. Она нашла Иргая и объявила ему, что завтра свадьба. Иргай достаточно знал свою своенравную возлюбленную, чтобы не спорить, и пошёл к родителям. И только через несколько недель до Врени дошло ещё одно обстоятельство. Это обстоятельство подало голос в начале весны. По Даке до самой зимы было ничего не заметно и вопрос, когда же они успели, остался непроизнесённым. Харлан, конечно, сыну хотел всыпать, но постыдился, всё-таки женатый человек, сам отец теперь… А Дака осталась совершенно счастлива и довольна и мужем, и сыном — крупным здоровым мальчишкой, — и даже с братом сумела как-то схитрить, чтобы ему не идти в чужой шатёр, а сохранить права на отцовский меч.
В тот день Врени всё высматривала, когда вернётся Дака (доверившая сына бабушке) и поэтому первой заметила Вира и с ним одетого в чёрное всадника на чёрном коне. Слишком мощном для горожанина, а одет этот человек был именно как горожанин. Когда он подъехал ближе, Врени показалось, что узнала это лицо. Видела на встречах.
Подумав, цирюльница пошла искать Увара и нашла его в господском доме замка — он сидел в зале на первом этаже и играл в кости с Харланом. Она встала неподалёку, достала бритву, ремень и принялась её точить, будто бы занята делом. Мужчины её не заметили. С тех пор, как она приняла высшее посвящение, у неё появился дар: никто и никогда не спрашивал, как она тут очутилась, что здесь забыла и вообще зачем околачивается рядом. Всегда и во всём её присутствие казалось уместно. Не совсем то же, что дар незаметности, который получил Медный Паук, но тоже неплохо.
* * *
Гости вошли в зал. Вир оставил своего спутника у дверей и подошёл к Увару. Обменявшись рукопожатиями с ним и Харланом, он сделал знак приятелю.
— Уйди пока, Харлан, — немедленно приказал Увар. — Позови всех старших сюда.
— Будет дело? — расплылся в улыбке Харлан.
— Будет! — отозвался оборотень и наёмник ушёл.
— Это то самое? — коротко спросил Увар. Вир кивнул. — Добро. Давно пора.
— Я пошлю к вам Вейму… Клос её от себя не отпускает, мне в пору ревновать. Говорит, считает здорово. Но для тебя отпустит. Посидите, прикиньте, что нужно. Братство Помощи оплатит всё. Даже с запасом.
— Добро, — повторил Увар.
— Для всех — вы едете искать корону Дюка, — пояснил Вир. — Её забрали из развалин мои бра… оборотни, которые жили в Корбиниане. Мне удалось выяснить, что они продали её язычникам… отдали в качестве откупного, когда те поймали кого-то из них за грабёж. Дальше следы теряются. Как добудете — дело ваше. Украдёте, отберёте, купите — неважно. Но много не наследите.
Он хлопнул Увара по плечу.
— Ты едешь послом Тафелона! Если понадобится.
— А на самом деле? — ухмыльнулся наёмник. Врени расхохоталась, глядя, как он расправляет свои не слишком широкие плечи и приосанивается.
— А на самом деле Братство Помощи желает проложить дорогу на восток. Ты же говорил, что там, за язычниками лежат богатые земли, где найдётся с кем поторговать.
— Лежат, — почесал затылок наёмник. — Лежать-то они лежат, да только как их взять?..
— Об этом не думай, — перебил Вир. — Твоё дело — пути разведать. Где пройти можно, а где прокладывать надо. Кого купить можно, кого — с соседом стравить, а с кем нам самим придётся подраться.
— Добро, — в который раз повторил Увар. — Это дело по мне! А корона?
— И корону ищи, — приказал оборотень. Если надо — посылайте за деньгами. На краю Пустоши вас будут ждать и доставят столько, сколько понадобится.
Наёмник скривился.
— Пустошь… это где всем заправляет тот чёрный ублюдок…
Вир предупреждающе кашлянул. Оставленный у дверей горожанин хмыкнул и подошёл к ним.
— Лонгин, к вашим услугам, — издевательски поклонился он, сверху вниз глядя на наёмника.
Тот отпрянул.
— Ты зачем его привёл?!
— Тихо! — рыкнул оборотень.
— А я ведь пришёл с предложением мира, — укоризненно покачал головой волшебник.
— Да какого ещё… в… на… мира?!
— Обычного, — улыбнулся Лонгин. — Ты представляешь интересы своей жены и её сестры, верно? Я — сына покойного рыцаря и его вдовы. По закону и обычаю, если есть сыновья, то дочери наследуют имущество матери, но не отца… какая незадача — мать ещё жива… не хочешь её тоже убить? Нет?.. Как странно…
