Разговор шёл за закрытыми дверями, в его содержание не был посвящён даже Аркадьич.
Видя подавленное настроение майора, заместитель прокурора обошёлся без обычных шуточек.
— Надо идти торной дорогой, Тимур, — таков был его вердикт. — Пригрозишь своей, хм… помощнице ответственностью за разглашение гостайны. Подписку о неразглашении отберёшь. Дело по краже мы в милицию отдавать не будем. Следователь будет держать её на коротком поводке. Адвоката подведём управляемого. Щеглов Рудольф Руфович будет рад помочь вашей конторе. У него ещё ни один жулик не ушёл от наказания! Другого выхода, извини, я не вижу. В рамках дела к Бакановой можно иск предъявить. Как я понимаю, ущерб нужно гасить?
— А то, — кивнул Яковлев. — Это вопрос приоритетный.
— Значит, быть посему.
Кораблёв не стал загружать комитетчика процессуальными нюансами. Они обязательно вызвали бы у него оторопь. Если совершена кража, в деле должен быть потерпевший. Деньги казённые, значит, придётся привлекать кого-то из чинов областного управления ФСБ. А в этом ведомстве не любят выходить из сумрака.
За упущения при проведении ОРМ, повлекшие необоснованное привлечение дополнительных сил и средств, Яковлев схлопотал строгий выговор. На строгаче настоял куратор — новоиспечённый начальник отдела экономической безопасности Куренной.
Итоговая стадия заняла всего сутки. Тянуть резину у стороны защиты резона не было. Защита надеялась на гуманность суда.
На заседании Сизов пел кенаром. Рассматривай дело коллегия присяжных, он наверняка разжалобил бы их. Фрагмент про угасающую без мужниной заботы тяжелораненую супругу Левандовского по драматизму не уступал лучшим произведениям Шекспира.
Но уголовное дело рассматривала единолично судья Базарова, к сантиментам не склонная. Главный архитектор получил три года лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима.
После оглашения приговора Сизов, не остывший после прений, краснолицый, как индеец, отважился упрекнуть их честь в излишней суровости.
— Антонина Георгиевна, в подобной ситуации могли бы и условно дать!
Базарова закрыла дверь шифоньера, в который она убрала мантию.
— Вас сразу послать по известному адресу или пристава вызвать? Вламываетесь тут!
— Простите, простите, Антонина Георгиевна, что без стука! — адвокат рассыпался в извинениях.
Казалось, будто от его багровой лысины валил пар. Так искренне он переживал за клиента.
— Все скидки сделаны, Ростислав Андреевич, — усмехнулась судья, поправляя перед зеркалом златокудрый парик. — Радуйтесь, что дала по минимуму.
— Спасибо, спасибо, Антонина Георгиевна, — стушевавшись, Сизов склонил босую голову. — Я, собственно, поблагодарить вас зашёл. И заодно согласовать дату раздела имущества Черепахиных…
По старым эпизодам пазл складывался плоховато. Шаталова, Темляк, Левандовский и Рожнов противоречили друг другу. Из разношёрстной мозаики их показаний нужно было как-то собрать конструкцию, которую не отторгнет суд.
На допрос в качестве свидетеля был вызван Катаев. Он явился, демонстрируя образец законопослушания. Один, без подпорки в лице защитника. Пояснил, что ничего не знал о самодеятельности Рожнова. Осудил его методы, заявив, что сам всегда действует исключительно в правовом поле.
— Я привык зарабатывать деньги, а не швырять их на ветер. Никаких взяток я не давал. Ни-ко-му. Ни лично, ни через посредника! — Сергей Альбертович театрального ВУЗа не заканчивал, но лицедеем был незаурядным.
Самандаров вскрыл всю наличность против гендиректора «Монолита». Косвенные показания Шаталовой и Темляка.
— Мне даже как-то неловко за вас, Рафаил Ильич, — укорил Катаев. — Мы с вами знакомы с лихих девяностых. Вы, следователь, не побоюсь этого слова, от Бога, а общаетесь сегодня со мной на уровне стажёра. Несолидно, Рафаил Ильич. Выкладывайте факты, разговор пойдёт предметный.
Фактура, увы, отсутствовала, и Самандаров закруглил следственное действие.
В итоге ситуацию адаптировали до примитивной схемы. «Рожнов О.Г., действуя по собственной инициативе, с единым умыслом, за три приёма дал взятку в размере 7000 долларов должностному лицу Темляку Б.Д.»
Следователь задержал Темляка на сорок восемь часов. Проведя в камере ИВС бессонную ночь, Борис Дмитриевич наутро выдал новую подробность. За посредничество, оказывается, он получал долю — тысячу баксов с каждого заноса. То бишь ужином в ресторане благодарность Левандовского не ограничивалась.
Это была уже четвёртая вариация показаний Темляка. Непоследовательная позиция сослужила подозреваемому плохую службу. Следствие оценило её критически, как способ избежать ответственности.
Весомым доказательством являлась аудиозапись, выданная Рогом. Фоноскопическая экспертиза подтвердила, что голоса мужчин на плёнке принадлежат Темляку и Рожнову. Признаков монтажа фонограмма не имела.
Телефонные рассуждения Темляка о том, стоит ли предупредить о проблемах московскую родню, к делу решили не приобщать. Запись порождала больше вопросов, чем ответов. Вообще, линию корпорации «Чёрного золота» закоротили. Сотрудничать со следствием москвичи отказались. Не помогла и помощь столичного УФСБ.
Взятка, полученная лично Темляком, в переводе на отечественную валюту равнялась 196 000 рублям. Крупный размер, подпадающий под четвёртую часть статьи 290 УК РФ. Санкция от семи до двенадцати лет лишения свободы. Особо тяжкое преступление и вдобавок областная подсудность.
Самандаров приступил к исполнению обязанностей заместителя прокурора, и дело Темляка принял к производству следователь Гальцев. Как и по любому делу облподсудности, расследование шло копотливо, но восходящая звезда Острожского следствия трудностей не боялся.
Арестовывать Темляка на следствии не стали. Под стражу его взяли в зале суда, когда председательствующий огласил приговор. С учётом возраста подсудимого и других смягчающих обстоятельств наказание ему было назначено ниже низшего предела. Пять лет лишения свободы, для отбывания которых Борису Дмитриевичу предстояло убыть в колонию строгого режима.
Темляк горевал, его жена негодовала, адвокат Догадин возмущался:
— Где справедливость?! Главному действующему лицу трёшка общего, а подмастерью пятёрка строгого!
Сизов отозвал коллегу в сторонку (дело происходило на крыльце здания областного суда) и сказал тихонько:
— Владимир Николаевич, ты до седых волос дожил, и всё в справедливость веришь? Открою тайну — её не существует. Тактику защиты надо правильно выбирать.
Уголовное преследование Рожнова следствие вынуждено было прекратить по примечанию к статье 291 УК РФ.
Самандаров, а потом и Гальцев, честно пытались усадить Рога на скамью подсудимых. Отстаивали тезис — фактически никакой явки с повинной не случилось. Когда Рожнов надумал откровенничать, следствие уже располагало информацией о даче им взяток.
— Олежка, твой поезд ушёл. Ту-ту! — куражился над «крестником» Рафаил.
Адвокат Сизов бился, как самурай. Цеплялся к мелочам, имевшим принципиальное значение.
— Вам, господа, было известно о том, что Рожнов — посредник. А мы сделали явку о другом составе преступления. О даче взятки!
Тонкий юридический момент вполне мог сработать в суде. Тем более, что эпизод был замшелый, объективной доказухи крохи.
— Темляк лицо заинтересованное, он оговаривает моего клиента, — продолжал Сизов. — У Шаталовой вашей вообще одни догадки. Да, Рожнов неоднократно ходил к Левандовскому на работу. В приёмные часы, легально. По служебным вопросам. Что с того?!
Кораблёв, знавший дело до мельчайших нюансов, решил руководствоваться неписаным правилом: «Хороший
