— «ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА ВСТРЕТИЛА ДИКОГО МАЛЬЧИКА, СОБИРАЯ ЗЕМЛЯНИКУ В КАТСКИЛЬСКИХ ГОРАХ».
«Миссис Томас Филдер, девяносто семь лет, жительница Дели, Нью-Йорк, рассказала репортеру о том, что встретила дикого мальчика на Горькой горе в прошлом июне во время ежегодного сбора земляники для джема.
Она сказала, что мальчик был с темными волосами, грязным; он бесцельно бродил по горам. Однако, добавила она, был в добром здравии и вполне счастлив. Старушка, жительница горного курорта девяноста семи лет, позвонила в редакцию, чтобы рассказать об увиденном. Местные жители отмечают, что миссис Филдер добропорядочный член общины, но время от времени видит воображаемые вещи».
Бандо засмеялся. Должен сказать, я даже покрылся испариной, так как не ожидал такого поворота событий.
— А теперь, — продолжил Бандо, — теперь королева нью-йоркских газет. Эта история была на девятнадцатой странице. Никаких сенсаций.
«В КАТСКИЛЬСКИХ ГОРАХ ЖИВЕТ МАЛЬЧИК».
«Молодой человек семнадцати-восемнадцати лет, ушедший из дома с группой бойскаутов, все еще живет в этой области, согласно показаниям пожарного в Катскильских горах.
Признаки того, что кто-то живет в лесу, — костер, кости от супа, ореховые скорлупки — были обнаружены пожарным Джимом Хэнди, который в поисках парня провел ночь в горах. Джим отметил, что очевидно юноша ушел из этого места, так как во время второго рейда никаких следов его присутствия найдено не было…»
— Какого второго рейда? — спросил я.
Бандо забил трубку, с тоской посмотрел на меня и сказал:
— Готов слушать?
— Конечно, — ответил я.
— Ну, вот продолжение. «…никаких следов его присутствия найдено не было, пожарный предполагает, что юноша вернулся домой в конце лета». Знаешь, Торо, я с трудом мог оторваться от газет, чтобы прийти сюда. Ты — отличная история.
Я улыбнулся и сказал:
— Подбрось еще дров в огонь, сейчас Рождество. Никто не будет обыскивать горы до Первого мая.
Бандо спросил про ивовые дудочки. Я достал их для него. Пробежавшись несколько раз по отверстиям, он сказал:
— Давай споем серенаду изобретательности американских репортеров. А потом споем серенаду консерваторам, защищающим дикую природу Америки, чтобы мальчик мог быть один среди миллионов людей.
Я подумал, что звучит неплохо, мы сыграли «Священная ночь». Мы попробовали «Двенадцать дней Рождества», но дудочки были слишком тугими, а Бандо слишком устал.
— Торо, мне нужно отдохнуть. Давай поспим, — сказал он, зевнув два раза. Я потушил огонь, задул свечу и заснул в одежде.
Когда я проснулся, наступило Рождество. Завтрак был легким: желудевые блины, джем и чай из сассафрасов. Бандо пошел прогуляться, я зажег огонь в камине и провел утро, готовя праздничную еду. Когда Бандо вернулся, отдал ему подарки. Они пришлись ему по душе, я понял это по его бровям. Они ходили вверх-вниз. Кроме того, Бандо надел шляпу и мокасины, и я уже точно был уверен, что подарки понравились.
Луковый суп был практически готов, когда в отдалении услышал голос:
— Я знаю, что ты здесь! Где ты?
— Папа! — закричал я, вынырнув из дерева и плюхнувшись на живот.
Я скатился с горы, крича: «Папа! Папа! Где ты?» Я нашел его отдыхающим в сугробе, смотрящим на пару кардиналов, живших рядом с ручьем. Он улыбался, вытянувшись на спине, не из-за усталости, а от удовольствия.
— Веселого Рождества! — выкрикнул он.
Я подбежал к нему. Он вскочил на ноги, схватил меня, ударил в грудь и кинул в меня снежок.
Потом он встал, вытащил меня из снега за карманы пальто и поднял меня так, чтобы наши глаза были на одном уровне. Он улыбался. Папа вновь уронил меня в снег и боролся со мной несколько минут. Когда с официальным приветствием было покончено, мы отправились к дому.
— Что ж, сын, — начал он. — Я читал о тебе в газетах и не мог удержаться от того, чтобы не навестить тебя. Я все еще не верю, что у тебя получилось.
Он обнял меня. Папа выглядел замечательно, я был очень рад видеть его.
— Как ты нашел меня? — нетерпеливо спросил я.
— Я отправился к миссис Филдер, и она сказала, на какой горе тебя видела. У ручья я нашел плот и удочки. Потом искал тропинки и следы. Когда подумал, что становится «тепло», я закричал.
— Меня так легко найти?
— Отвечать не стоит, я наверняка замерз бы в снегу.
Пана был рад и вовсе на меня не злился. Он снова повторил:
