Некоторое время спустя я уже сижу в пригородном кинотеатре между «Альди»-зависимой секретаршей и страдающим от любви бассетом, смотрю какую-то отвратительную романтическую дребедень и жую конфеты «Мишки Гамми»: в этом захудалом заведении не продают даже попкорн.
По пути я раздумывал над словами Мильфины о том, что нам понадобится всё наше терпение. Теперь я понимаю, что она имела в виду. Во время каждого эпизода, когда какой-нибудь тип оказывается обманутым какой-нибудь фифой или наоборот, Липински скулит: «Йоуууу! Йофф! Йофф! Йофф!» или «Нёуууу! Нёфф! Нёфф! Нёфф!» В зависимости от ситуации.
Но от Мильфины, честно говоря, пользы никакой. Она сама через каждые несколько минут громко сморкается, цепляется за мою руку и возбуждённо шепчет:
— Разве это не романтично? Разве это не восхитительно, настоящий романтический китч?
Стоит ли удивляться, что публика то и дело шикает:
— Не могли бы вы хоть немного помолчать? Из-за вас ничего не слышно!
Веришь, МАКС, выходя из этой развалюхи, я едва держусь на ногах.
— Теперь всё снова в порядке? — осторожно спрашиваю Липински. — Я имею в виду историю с Розали?
— Йофф.
— Ну хоть что-то!
На лице Мильфины вновь появляется материнская улыбка.
— Беги скорей домой и отдыхай, Берри. Ты эти заслужил.
— Йофф.
Ох, не слова, а просто музыка для моих ушей!
Теперь ты видишь, что у меня есть алиби? И у Кулхардта тоже — если, конечно, он действительно был на этой фабрике по производству ошейников. Зуб даю, это как-то связано с ошейниками Готтхильфа и Женевьевы! Ты не могла бы на них взглянуть внимательнее? Может, заметишь что-нибудь необычное?
До скорого!
Берри, объевшийся душещипательной дряни
Отправитель: ПинкМаффин
Получатель: БерриБлу
Тема сообщения: Есть тут одна проблемка…
Привет, Берри!
Кто, хотела бы я знать, стоит за всем этим? Жизнь только и делает, что насмехается надо мной! Какой-то тип развлекается за мой счёт, а я никак не могу этого пресечь. Мрак полнейший!
Дело вот в чём… (Я пишу тебе об этом, потому что в какой-то степени это и твоя проблема и потому что у тебя, возможно, появится план действий. Хотя, знаешь, вот пишу я тебе сейчас и опять сомневаюсь в том, действительно ли твои гениальные идеи так гениальны. Почему в прошлый раз у тебя была гениальная идея, но цепкие руки полиции тебя всё равно схватили?!)
Короче, пришёл к моей маме Седрик и сказал:
— My lady, the pigs have to go[20].
— О чём это вы, Седрик? — удивилась мама.
— Или свиньи, или я, — перешёл он на немецкий.
На лице мамы прочно прописалось выражение полнейшего непонимания.
Седрик явно начал нервничать. Может, испугался, что замахнулся на святое и теперь мама сделает выбор в пользу свиней?
Сейчас у тебя на языке, видимо, вертится пара вопросов. Во-первых, кто такой Седрик? Во-вторых, почему в доме у этих Харденбергов работают люди, неспособные нормально изъясняться по-немецки?
Последний вопрос я и сама себе задаю, на первый же — ответ прост: Седрик — наш новый садовник.
Бабушка однажды привезла его к нам и, следуя принципу «Всегда доводи начатое до конца», тут же уволила прежнего садовника.
Тут важно сказать, что для Седрика работа в нашем доме — существенное понижение по социальной и карьерной лестнице, и он пользуется каждым шансом, чтобы напомнить нам об этом. Манеры у него куда более изысканные, чем у нас всех, вместе взятых, и вопрос о том, испытывает ли он к нам хоть малейшее уважение, остаётся крайне спорным.
Понимаешь, раньше Седрик работал в имении лорда Винтерторпа, Вестчестер, графство Вортхэмингтон. Теперь, когда ему приходится косить наши газоны, он чувствует, что его сильно понизили в должности. Но выбора у Седрика не было, ведь милейший лорд пал жертвой небольшого скандала и вынужден был расстаться со своим имуществом и персоналом, потому что временно сменил жильё с частного на государственное (то есть сел в тюрьму). Бабушка моя дружит с хозяйкой дома, и та, прежде чем муж её переехал в камеру, а сама она затаилась в доме своей родственницы, распределила всех слуг между друзьями. Бабушка выбрала садовника и «подарила» его нам.
По прибытии Седрик попросил, чтобы его познакомили с персоналом. Мы позвали постоянных работников, то есть горничную Колетт, повара, шофёра и обоих охранников. Кроме того, мы попросили появиться уборщицу и ту даму, которая стирает и гладит бельё, хотя они и приходят к нам не чаще трёх раз в неделю. Конечно, просьба Седрика нас удивила, но, напомнив себе, что другая страна — это всегда другие обычаи, мы её выполнили.
Так вот, когда до Седрика дошло, что никто из собравшихся не занимается уходом за садом, он был очень раздражён. Вежливо улыбнулся и сказал, что планировал познакомиться со «своим» персоналом, то есть с людьми, которые отвечают за сад и будут ему подчиняться. Маме стало немного стыдно оттого, что мы так бедны и не можем предоставить в распоряжение садовника свой штат, и она начала лепетать извинения.
Но тут вмешалась бабушка, которая заявила своим неподражаемым тоном:
— Послушайте-ка, мой дорогой, если вы хотите узнать, кто в этом доме занимается работами по саду, соблаговолите посмотреть в зеркало. Если вы задаётесь вопросом, почему именно вы должны их выполнять, то соблаговолите заглянуть в своё портмоне.
Она сказала эта на британском английском, так что слова прозвучали особенно высокомерно и бесцеремонно.
Седрик вздрогнул и пробурчал под нос что-то вроде «Very well, my lady»[21]. Затем подхватил грабли и вышел за дверь. Очень достойно, очень элегантно.
Он одевается как английский лорд, и самое занятное состоит в том, что посетители часто принимают его за владельца нашей «усадьбы». Повторюсь, он выглядит куда представительнее нас. Так вот, на сей раз он пришёл поговорить о свиньях. Я убеждена, что Готтхильф и Женевьева не натворили ничего плохого, наверно, Седрик просто считает ниже своего достоинства жить на одном участке со свиньями.
Мама ещё несколько дней назад пообещала ему решить данную проблему и даже купила себе с этой целью пару туфель марки «Маноло Бланик»[22]. Надо, чтобы кто-то ей объяснил, что не все проблемы разрешаются покупкой брендовых вещей. Как и следовало ожидать, Седрика мамины туфли нисколько не впечатлили.
