Подслушав их разговор, Стивен обернулся:
— Это не кто иной, как Дэвид Майклз. Юридический факультет университета. Диплом наивысшего класса. С ним карьера обеспечена. Он хорош, по-настоящему хорош.
— Он кажется таким хорошим. Невероятно… хорошим. — Голос Робин прозвучал мечтательно, как у женщины, готовой потерять голову от любви.
Джинджер фыркнула с отвращением:
— Ты когда-нибудь думаешь о чем-то еще?
— Эй, я ведь еще не умерла.
— Винс Данелли, должно быть, имеет хорошие связи, — сообщил Стивен. — Дэвид Майклз не берет в клиенты кого попало. У него репутация безжалостного, требовательного и властного юриста. Этот парень любит выигрывать.
«Очень похоже на Винса», — подумала Джинджер.
— Это относится только к залу суда или за его пределами он тоже такой? — усомнилась Робин.
С Джинджер было достаточно. Как можно продолжать разговаривать, словно ничего не случилось? Ее мир рушится, а эти двое ведут себя так, будто выбрались в парк на воскресную прогулку!
— Меня сейчас вырвет, — пожаловалась она, в животе закрутило.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказала Робин. — Меня тоже тошнит.
Прижав руку ко рту, Джинджер сорвалась с места и побежала в дамскую комнату.
Ну вот, опять! Винс боролся, но ничего не получалось. Он никак не мог справиться со своим дыханием, судорожно хватал воздух, а мысли кувыркались, толкая друг друга. Почему Джинджер здесь? Какое отношение она имеет к краже проектов? Видимо, она вовлечена в это дело, если сидит за спиной у защиты.
Скрип стула привлек его внимание. Сколько Винс ни пытался, он не мог заставить себя не смотреть на Джинджер, которая выскочила из комнаты, зажав рот рукой, а лицо ее стало бледным, как бумага. Он закрыл глаза и опустился на жесткий деревянный стул.
Ему больно. Все его тело ноет. Никогда в жизни он не страдал так от потери, предательства и одиночества. Даже когда пробовал выследить Джинджер и не мог ее найти. Сейчас гораздо хуже. Знать, что она здесь, и не иметь возможности прикоснуться к ней, обнять ее. Его надежды на продолжение того, на чем они остановились, разрушились, они разбились на тысячу кусочков.
Проклятые женщины.
Проклятые женщины отправляются ко всем чертям и снова возвращаются обратно. Он должен был знать, что такое разрешить себе влюбиться после разрыва с Лиз. Но Джинджер казалась совсем другой. Уязвимой, незащищенной.
Ему хотелось громко расхохотаться. Уязвимая? Да эта женщина дурачила его с самого начала! Боже, но она была хороша. Он снова вспомнил тот уик-энд, когда встретил ее. Он наступал, а она отступала. Какая игра! Она, вероятно, знала, что ее отказ только заставит его захотеть ее еще сильнее. Это сработало. Мужчина не может хотеть женщину сильнее, чем Винс жаждал Джинджер.
Но нет никакого объяснения, почему она так поступила. Может быть, она хотела заполучить сверхсекретный архитектурный проект? Она делала это за деньги? На кого она работала?
Ему надо было ожидать чего-то подобного от его старой Немезиды, Ренара Дюшана. Стоило вспомнить это имя, и кулаки Винса сжались сами собой. Этот человек много лет пытался его перехитрить. Они упорно сражались за одни и те же контракты. Обычно выигрывал Винс, а Дюшан клялся взять свое, но всякий раз терпел неудачу. Да, этот план сильно попахивает Дюшаном. Не важно, сколько потребуется усилий, но Винс докажет, что это его рук дело.
По спине Винса пробежал холод. Джинджер вернулась. Он почувствовал это, даже не видя ее. Он не доставит ей удовольствия узнать, что его еще тянет к ней. Проклятые женщины.
— Все поднимаемся, приветствуем уважаемого судью Уинстон, — призвал судебный пристав.
Присутствующие притихли, они уже не говорили в полный голос, а перешептывались.
— Вы готовы? — спросил Винса его адвокат Дэвид Майклз.
— Готов, как никогда, — ответил он. Оттолкнув свой стул, он поднялся.
Судья вошла в комнату в развевающейся длинной черной мантии. Женщина! Снова его судьба зависит от женской прихоти. Винс закрыл глаза и потер лоб. Определенно, ситуация опять против него.
Джинджер выключила душ, натянула лавандового цвета халат и обернула влажные волосы полотенцем в тон халату.
— Я иду, иду! — завопила она, оставляя мокрые следы на полу. Звонок трезвонил не переставая.
Робин ушла двадцать минут назад, отправилась в магазин за мороженым. Почему она не открыла дверь ключом? Отпирая, Джинджер крикнула:
— Робин, оставь звонок в покое! Я тебя слышу.
Дверь открылась и глухо стукнулась о стену. На пороге стоял Винс, реальный, во всей мужской красе, но взгляд его был холоднее айсберга в Антарктиде.
— Почему? — процедил он сквозь стиснутые зубы.
Она попятилась от ярости, которой горело единственное произнесенное им слово, пока не уперлась в твердую стену. Больше отступать некуда. Спрятаться — тоже.
— Я не имею никакого отношения к краже, Винс. Ты должен мне поверить.
— Оставь это для судьи, — перебил он, шагнул и захлопнул за собой дверь.
Сердце Джинджер билось быстро-быстро. Она наблюдала за ним, а он осматривал комнату. Почему он оказался здесь? Как нашел ее?
— У тебя хороший дом.
По его саркастическому тону она поняла, что он не собирался делать ей комплимент.
— Интересно, как ты можешь позволить себе все это на зарплату секретаря?
Джинджер выпрямилась. Откуда он знает, кем она работает и сколько получает? Он следил за ней, как за уголовным преступником?
— Что ты сделал? Нанял частного детектива?
Он медленно повернул голову и посмотрел ей в лицо. Она вздрогнула от неприкрытой ненависти и недоверия, отразившихся в его глазах.
— Это того стоит, чтобы узнать как можно больше о своих противниках, — почти шепотом произнес Винс.
Удар попал в цель. Джинджер похолодела. Но будь она проклята, если позволит ему догадаться о ее чувствах. Вздернув подбородок, она пыталась справиться со слезами. От гнева кровь прилила к лицу. Ради исполнения своей мечты о доме она годами откладывала каждый пенни. Она невиновна, черт побери!
— Я не должна тебе ничего объяснять. Ради того, что у меня есть, я упорно трудилась.
Винс стоял так близко, что Джинджер могла ощущать жар его тела.
— Да. Лежать на спине — для этого надо много энергии, не так ли?
От такого оскорбления ее бросило в жар, щеки запылали.
— Ты ублюдок! — Джинджер размахнулась, собираясь влепить ему пощечину, но он поймал ее руку на секунду раньше, его ноздри гневно затрепетали. Винс не сказал ни слова. Вместо этого он отбросил ее руку, словно прикосновение к ней обожгло кожу.
