Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
Они совершенно утратили чувство собственности, ревностно заботясь только о своем оружии. Общим достоянием группы были бритва, кусок мыла, куртка, часы и сигареты. Превосходная пара сапог подобным же образом служила обувью всем егерям по очереди. Правда, сапоги быстро стащили.
Именно в это время среди них в обороте появились первые странные слова, которые понимали только они: партизаны стали партошами; граната — сливой; ракета — телескопом; пулемет — болидом. Деревня, занятая партизанами, называлась дансингом; минирование — целованием руки. Люди как будто соблюдали обряды какого-то тайного общества: когда надо было выходить на операцию, запрещались определенные действия. Они сильно привязались друг к другу, а к командирам, которых сами выбирали, относились несколько панибратски, не так, как принято в армии.
Хайнц, как и Клаус, был неоспоримым командиром, потому что он был красив, силен, всегда доступен и на своем месте. Солдаты любили говорить с ним, спрашивали у него совета, восхищались его находчивостью. Перед операцией он никогда не принимал алкоголь. Этого не делал никто. Попойка допускалась один-единственный раз — при каждом возвращении в Ревны. Каждая группа, по очереди, упивалась до смерти и полагалась на своих товарищей. Все они также взяли моду носить русские фуражки с большим прямоугольным козырьком и гимнастерки.
Гюнтер наблюдал за всем этим с чувством ученого-биолога. И если даже он подвергался сильному давлению со стороны группы, то его работа и роль не позволяли ему поддаваться искушениям, свойственным другим. Но он гордился их доверием, их предупредительностью по отношению к нему. И если, по крайней мере сначала, это внимание было расчетливым, то теперь он знал, что оно спонтанно, потому что группа воспринимала его не как врача, но как человека.
Однако Гюнтер сохранял настороженность и бдительность, опасаясь, как бы в этой искусственной стене, которой он отгородился от искушений, не появилась первая брешь.
Глава 6
ЛЕС УРОЧИЩА БРАНИЛЕЦ
Зажав зубами мундштук трубки, полковник Брандт рассматривал с тревожным выражением лица и чрезвычайным вниманием штабную карту совершенно нового района, который попал под его командование. Клаус, Хайнц и Манфред бурно дискутировали, и он остановил взгляд на мгновение на большой нервной руке Клауса, выглядевшей великолепно на плоской карте. Прекрасная человеческая рука. Его собственная культя показалась ему безобразной.
— Наша артиллерия должна располагать возможностью вести заградительный огонь с пяти опорных пунктов. Вот база. Важно надежно удерживать все основные пути проникновения, а коммандос обеспечат окружение и охоту, — объяснял Клаус. Затем, повернувшись к полковнику, он добавил: — Вы не думаете, что мы могли бы реабилитировать Ханса Фертера?
— Не беспокойтесь, это уже сделано. Фертер запросил новое назначение.
Четыре офицера возобновили обсуждение.
Их оперативная зона располагалась в излучине Десны между селениями Бороденка и Бранилец, затем тянулась дугой вокруг высоты 214, отстоящей от реки на тридцать километров.
Множество речушек, несколько болот, четыре озера, малое число дорог, пригодных для автотранспорта, притягивали к этому району партизан, которые могли перемещаться отсюда в четырех важных направлениях: на Брянск, Мглин, Унечу и Новгород-Северский.
Военная судьба, потеря полковником Брандтом руки воссоздали команду егерей такой, какой она была год назад. Больше не надо было бросать танки к сердцу Украины. Теперь боевые действия велись изо дня в день.
КП полковника размещался в Яролишеве, база коммандос — в Алешенке, на расстоянии шести километров. Четыре укрепленные деревни и пять опорных пунктов составляли основу обороны и оперативную зону.
Потребовалось десять дней, чтобы обустроиться на новом месте. Клаус и Хайнц обошли все опорные пункты и тщательно выстроили систему оповещения ракетами и по радио. Со своей стороны, братья Ленгсфельд проверили расположение всех защитных минных полей.
Теперь можно было начинать рейды.
Одним из важных мероприятий, предпринятых Брандтом с подачи Клауса, было введение выборов старост — а не назначение вермахтом — в наиболее важных деревнях. Он провел также своего рода перепись населения. Но она проходила не просто, потому что недоверчивые и пугливые жители деревень скрывались или являлись в регистратуру и давали фальшивые имена. Манфред, со своей стороны, предпринял попытку переписать весь домашний скот. Если предположить, что партизаны с приближением зимы будут нуждаться в мясе, то важно лишить их столь необходимого питания. Эрнст Райхель ставил тавро на животных, которое сам изготовил.
Что касается Гюнтера, то он вслед за Людвигом, ставшим поваром-медсестрой, ввел регулярные консультации для жителей пяти опорных пунктов. Но как говорил Большой Мартин, все это самообман. И партизаны не будут наблюдать со слезами на глазах за действиями всех этих «служек» с автоматами на плече.
Перемирие продолжалось между тем потому, что партизаны провели полную реорганизацию. Перед наступлением на лес урочища Любки Мясенко получил из Москвы приказ разделить свой отряд на два. Сам он должен был отправиться в Клетню, где принять командование над новым отрядом численностью девятьсот человек. Яковлев и его бывший отряд отправлялись на юг для обустройства в лесу урочища Бранилец.
Перед расставанием два командира подвели итог действиям за последние недели. Они оказались достаточно благоприятными. Разрозненные группы партизан были объединены в формирование, достаточно многочисленное, дисциплинированное и боеспособное. Сто восемьдесят убитых и двадцать один пропавший без вести — это не очень высокая плата за такой результат.
Они отметили, что массовые казни мирного населения и разрушения, осуществлявшиеся фашистами, производят противоположный эффект. Немцы думали, что это вызовет страх и приведет к покорности. Но это было ошибкой, за которую они уже дорого заплатили. Отныне в каждом городе, в каждом доме некоторое безразличие в поведении многих рядовых людей замещалось активной ненавистью. Люди ничего не забывали.
Прибыв в свой новый лагерь, Яковлев должен был провести полное военное и политическое обустройство. Нужно было заново рыть землянки, наладить связи, организовать наблюдение за дорогами. Крупные операции немецкой армии в августе имели фактически единственным результатом трату времени на партизан. Их невозможно было заставить исчезнуть.
Гайкин, ответственный за разведку, был удивлен добытой им информацией об организационных мероприятиях, проведенных немцами. По его мнению, только у солдат из деревни Миликонец могли возникнуть такие идеи. Вскоре его догадка подтвердилась, и, когда Яковлев узнал об этом, он потирал руки от удовольствия, довольный тем, что выяснил.
Район их нового пребывания был спокойным. Урожай, как правило, собирали под присмотром вооруженных групп. Деревенские жители, хотя и с некоторой неохотой, изъявляли желание сидеть смирно.
Вначале Яковлев приказал уничтожить пять чересчур активных старост. Так как ему нужно было произвести впечатление на жителей, он решил, что пять убийств следует совершить в одну ночь.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
