— Ну, ты как? — спросил Мачульский. — Жив еще, курилка? Говорили, на днях так тебя кумарило[3], думали, вальты растеряешь!..[4]
— Было дело! Лежал, бога молил, чтобы раскумариться[5]или хоть чтоб так не ломало…
Мачульский что-то тихо сказал, тот понимающе кивнул и куда-то удалился. Через пару минут народ за одним столиком принял гостей с другого, освободив нам места у невысокой эстрады, где на полную катушку отрывалась четверка музыкантов. Под потолком, прямо над ними, висел огромный сверкающий зеркальными гранями шар, ставший бы предметом гордости любой провинциальной дискотеки. Шар вращался, отбрасывая во все стороны маленькие яркие блики.
— Это еще что за Кощей Бессмертный? — спросил Игорь, указывая на удаляющуюся фигуру, едва мы устроились.
— Это администратор бара и мой старинный приятель Мишка Баян, — разъяснил Мачульский.
— Похож, — хмыкнул Игорь. — Очень похож.
Ничего общего с музыкальным инструментом в облике администратора я не находила, но решила по совету Игоря рот лишний раз не раскрывать. Заметив мое недоумение, Тарховский наклонился к самому моему уху и прокричал:
— Баян — это не гармошка. На сленге наркоманов так называется шприц.
Я только моргнула. Познания Игоря в этой области уже перестали меня удивлять. Я вспомнила, что имею дело уже не с выпускником ракетного училища, а с сотрудником службы безопасности солидной фирмы, которому по долгу службы положено многое знать, а еще больше уметь.
— Заказывать будем? — К столику неслышно подошла официантка. Ее белоснежный накрахмаленный фартучек и такая же кружевная наколка на голове явно диссонировали со всей обстановкой этого гадюшника.
— Кофе. — Игорь пролистал меню и, видимо, ничего более достойного не нашел.
— Мне тоже, — кивнул экстрасенс.
— А даме? — спросила официантка.
Я отрицательно покачала головой, решив, что, воздержавшись от принятия пищи в этом заведении, ничего не потеряю.
Кофе вскоре принесли. Еще с полчаса мы сидели в этом грохочущем аду, но объект наших поисков так и не объявился. Однако и уйти было нельзя — ведь Эдик мог появиться с минуты на минуту.
Вдруг музыка смолкла, и в этой оглушительной тишине один из музыкантов произнес:
— А сейчас, уважаемые господа, гвоздь программы. — По залу прошелестел одобрительный шумок. — Я попрошу уважаемых джентльменов крепче держать свои ширинки, а милых дам — опустить свои прекрасные глазки. — Шум в зале усилился, а импровизированный конферансье продолжил: — Перед вами выступят Бэтмен и златокудрая Алиса.
Публика взорвалась аплодисментами, в которые вплелся резкий свист и даже топот.
— Сейчас будут собирать деньги на программу. С мужчин — сто пятьдесят рублей, с женщин — сто, — разъяснил Мачульский.
— А платить хоть есть за что? — Игорь отодвинул пустую чашку.
— На мой взгляд, не за что, но вам может понравиться.
И вправду, между столиками засновали официантки, собирая с посетителей деньги.
Мы тоже заплатили, и вскоре зазвучал негромкий блюз. На сцену вышла одетая в полупрозрачную серебристую накидку блондинка с длинными локонами, а за ней спортивного вида парень в такой же накидке. Лицо девушки скрывала бархатная полумаска.
Стриптиз «живьем» мне видеть никогда не приходилось, поэтому я тут же пересела на свободный стул так, чтобы оказаться лицом к сцене. Выполнив несколько нехитрых па, артистка сбросила свою накидку и осталась в черной кожаной тройке: топик, юбочка на шнурочках и высокие сапожки на каблуках. Парень повертелся около нее и тоже снял свой плащик, оставшись в жилетке, шортах из черной кожи и высоких кожаных ботинках.
Фигурами бог обоих не обидел. Парень был сложен довольно атлетически — во время танца мышцы так и играли на его загорелом теле… А его партнерша была очень даже секси… Алиса словно сошла с обложки эротического журнала: большая грудь, тонкая талия и округлые бедра, ножки длинные и стройные. Такие, как правило, очень нравятся мужчинам. Но рассуждать на эту тему времени не было, ибо на сцене начался совершеннейший цирк. Глазки вопреки совету конферансье я, конечно, опускать не стала, веселясь все больше после каждого нового пируэта, выполняемого танцорами. Бэтмен снял свою жилеточку и начал подкидывать Алису к невысокому потолку, постоянно ставя под угрозу сверкающий зеркальный шар. Девушка взмывала вверх, а потом с жутким грохотом опускалась на пол. Бэтмен, изображая экстаз, прижимал девицу то к одной, то к другой стене, снова кидал к потолку, причем напоследок чуть ее не уронил. После этой неудачной попытки он, опустившись на колени, стал зубами развязывать шнурки на ее топике. Артист старался как мог, но, видимо, партнерша завязала узлы на совесть. Из шла раздались возгласы: «Бэтмен! Зубы побереги!» — и раздеваться даме пришлось самостоятельно. Она быстренько сняла топик, после чего парочка начала производить на полу некие странные движения. Не знаю, как это называется у профессиональных танцоров, но я бы назвала это валянием с элементами шпагата… Но все хорошее, в том числе и стриптиз, имеет свойство когда-нибудь кончаться. Алиса, танцуя, собрала разбросанные вещи, сделала пару кругов по сцене, и пара удалилась за кулисы.
Все было бы ничего, да только вот долгожданный Эдик пока не появлялся. Игорь с Мачульским заказали еще по чашке кофе, я рискнула попросить бутылку минералки (при условии, что откроют ее при мне). Официантка обиженно надулась и пошла выполнять заказ. Мне же срочно понадобилось вымыть руки. Ну не могу же я пить с грязными руками! Я тронула Игоря за руку и жестом показала, что мне нужно выйти. Он тут же встал и повел меня к выходу, где в сизой дымке виднелась дверь в дамскую комнату.
Попав туда, я горько пожалела о своем решении помыть руки. Причин было несколько: во-первых, там было ужасно накурено, а во-вторых, очень грязно. Весь пол был заплеван окурками и шелухой от семечек. Наличие окурков удивления не вызывало, а вот кому пришло в голову есть семечки в туалете? При мысли об этом меня чуть не стошнило, и я с огромной скоростью рванула в освободившуюся кабинку. Пока я обнималась с унитазом, в туалет кто-то вошел.
Зашумела вода, но даже на этом фоне мне было слышно каждое слово:
— Ну и дела вчера были! Такой шмон! Хряка на хате захомутали с поличным. Вскрыли две доски, а там наркоты — до отблева. — Для секса по телефону этот голос не годился. Вот для приемщицы стеклотары — самое оно!
— А Васька? Он же заширенный[6]был! — Казалось, что говорившей лет пятнадцать, не больше, — настолько тонким и писклявым был голосок.
