— Достаточно разговоров. Марш в постель! — безапелляционным тоном заявил он и тут же с усмешкой добавил: — Не волнуйся, ты отправишься в кровать не со мной. Просто у тебя усталый вид. Тебе нужно как следует выспаться.
Он проводил ее в освещенную ночником уютную спальню, где спокойно посапывал во сне Гэри, а перед тем как уйти, поинтересовался:
— Тебе ничего не нужно? Может, хочешь выпить перед сном чашку горячего шоколада?
— Нет, спасибо. Спокойной ночи.
Виктор нехотя вышел в коридор. Мейбл уже начала закрывать дверь, но вдруг услышала:
— Постой… Я хочу еще разок взглянуть на Гэри.
Не найдя, что возразить, она отступила в сторону, молча наблюдая, как Виктор приблизился к детской кроватке и остановился, глядя на спящего ребенка. На сына — свою плоть и кровь. Сердце Мейбл больно сжалось, когда она услышала негромкий голос:
— Гэри, мальчик мой дорогой…
Виктор повернулся к ней. Заметив блеск наполнивших его глаза слез, она стиснула зубы, чтобы не дать волю собственным чувствам.
— Я должен наверстать упущенное время, — тихо проговорил он. — Ведь ты понимаешь это, верно? Не лишай меня сына…
Их взгляды встретились, и Мейбл показалось, что ее пронзило током. Виктор шагнул к ней и обнял. Повинуясь неведомой силе, она порывисто обвила его шею руками и закрыла глаза.
Их губы слились в горячем поцелуе. Его жар, как и привкус бренди, опьяняюще действовал на Мейбл. Это чувство усиливалось и тем, что Виктор крепко сжимал ее в объятиях. Она отчетливо ощущала его сильную грудь, мускулы плоского живота и возбуждающую твердость между бедер, и хотелось, чтобы поцелуй продолжался бесконечно долго, а наполнившая душу радость осталась навсегда…
— Мы должны найти какой-то выход, — взволнованным полушепотом заговорил Виктор. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой. И поверь, у меня ничего не было и нет с Лорной. Я никогда не любил ее…
— Но как же… — пролепетала Мейбл, с трудом собираясь с мыслями. Ведь она своими глазами видела Корте и сестру в объятиях друг друга. Хотя…
Что, если он говорит правду? Сердце ее дрогнуло от слабого проблеска надежды на взаимную любовь.
— Пожалуй, я лучше уйду, — заявил вдруг Виктор, разомкнув объятия. — Если задержусь здесь еще ненадолго, то не поручусь за себя!..
Мейбл вздохнула, подавив внезапный порыв предложить ему остаться.
— Мы можем разбудить Гэри, извини… — стала она оправдываться, желая убедить в необходимости быть сдержаннее, не только Виктора, но и себя.
— К тому же, тебе нужно выспаться, — неуверенно добавил он. — Увидимся утром, тогда и поговорим…
Оторвав взгляд от лица Мейбл, Корте посмотрел на спящего сына, повернулся и вышел из комнаты, тихо затворив за собой дверь.
Той ночью Мейбл спала плохо. Она металась в постели, разгоряченная поцелуем, не зная, как справиться с поглощавшим ее желанием. Оно было таким сильным, что граничило с болью. Душу раздирали противоречивые чувства, голова гудела от множества мыслей.
Что, если Виктор действительно любит ее? Вернее, не столько любит, сколько желает. И на этой основе собирается строить их дальнейшие отношения. Не столь уж плохое начало, даже если принять во внимание, что прежде всего его интересует Гэри.
Что же касается ее самой, то сегодня она окончательно убедилась в своих чувствах к Корте, хотя ее любовь во много крат сильнее его физической тяги.
Постепенно усталость одолела ее, и Мейбл погрузилась в тревожный сон. Однако вскоре ее разбудили какие-то неясные шорохи. Сначала ей показалось, что кто-то находится рядом, но потом она сообразила, что звуки доносятся снизу. Только отчетливо различив приглушенный голос Лорны, она подошла к двери и прислушалась. На первом этаже шел отрывистый разговор, в котором, несомненно, принимал участие Виктор. Тогда Мейбл решилась выйти в коридор, перегнулась через перила лестницы — и как раз вовремя, чтобы заметить сестру, исчезающую за дверью хозяйской спальни.
Ни жива, ни мертва от мгновенно стиснувшего сердце отчаяния, она вернулась к себе и прямиком направилась в ванную, там сбросила ночную сорочку и повернула кран душа. Неподвижно простояв несколько минут под хлеставшими по телу струями воды, Мейбл немного пришла в себя, и только тогда разрыдалась. Образ любовников, запершихся в спальне, был слишком мучителен. Она долго плакала, так и не утопив в слезах ранящее душу видение.
— Я хочу знать, как проходила твоя беременность, — без тени смущения заявил Виктор.
Мейбл бросила на него удивленный взгляд. Они сидели под ласково пригревавшим солнышком у плавательного бассейна. Гэри в ярко-голубом спасательном жилете плескался в прохладной воде. Малыш должен был привыкнуть к ней, прежде чем отец даст ему первый урок плавания.
Они остались в поместье одни, если не принимать в расчет присутствие экономки Луары. Супруги Корте, захватив с собой Лорну, уехали домой сразу после завтрака. Мейбл старалась быть сдержанной с Виктором, хотя ей хотелось высказать ему все, что она думает о нем. Особенно после всего, увиденного прошлой ночью. Однако ради сына приходилось делать вид, что ничего не произошло.
— Зачем тебе это? — спросила она Виктора.
— Ну как же… Мне интересно, каково это — носить ребенка, рожать… — Голос его уже выдавал волнение. — Словом, я должен знать обо всем, что пропустил.
Отвернувшись, Мейбл потянулась за высоким стаканом, наполненным апельсиновым соком.
— О том, как рожают детей, тебе может рассказать Розали, — ответила она с холодной сдержанностью.
— Ты хорошо себя чувствовала во время беременности? — пропустил он ее замечание мимо ушей.
— Нормально. Принимала витамины, занималась специальной гимнастикой и вообще делала все, что положено, — пожала Мейбл плечами. — Послушай, нам нужно поговорить…
— По-моему, именно этим мы сейчас и занимаемся, солнышко. Наверное, тебе было нелегко. Если бы ты сообщила мне, что ждешь ребенка, я тотчас оказался бы рядом… — произнес Виктор виноватым голосом.
Мейбл стиснула губы. Ей трудно было поверить, что Корте способен беспокоиться о ней. Вчера еще казалось вполне допустимым, что он так же сильно был влюблен в нее все эти годы, как и она в него. Однако события прошлой ночи быстро вывели ее из заблуждения, утвердив во мнении, что Виктора интересует только сын. Очевидно, он был потрясен необыкновенным чудом появления ребенка — его ребенка! — на свет. Впрочем, отцовство не мешало этому ловеласу оставаться самим собой.
Она прерывисто вздохнула, наблюдая за плескавшимся в воде сыном. Конечно, нелегко было растить его в одиночку в первые полтора-два года. Разумеется, отец помогал ей, как мог, вместе с Долли, их горничной, но все же немало пришлось прореветь по ночам в подушку. Так хотелось сообщить обо всем Виктору, но это разрушило бы его связь с Лорной и окончательно рассорило бы две семьи.
