Винсент настоял на том, что все должно продолжаться как обычно, и взял с Элизабет и Виски слово, что они не проболтаются Хелене о заговоре. Шли месяцы, процесс подготовки к отъезду развивался медленно и, казалось, сходил на нет. Но Винсент торопил события.
Не было смысла бежать впереди паровоза.
Хелена делала вид, что занята своей галереей, и развила бурную рекламную деятельность. Она покидала дом задолго до позднего зимнего рассвета, возвращалась тоже затемно. Часто ей казалось, что никто Даже не замечает, как она уезжает и приезжает, а когда кто-нибудь встречался ей на пути, она говорила только о том, с каким скрипом продаются картины и как она устала биться за комиссионные, после чего отправлялась в спальню.
Со времени переезда Виски в их дом они занимались любовью от силы шесть раз, и у нее осталось впечатление, что он просто подчиняется ее желаниям, чтобы не обидеть отказом. Это было похоже скорее на дружеское участие, чем на страсть.
Однако трудно было не испытывать к нему симпатии — хотя бы потому, что он так старался понравиться всем домочадцам. Переселившись к ним, он внес кое-какие изменения в распорядок дня, и привычная рутина их существования оживилась.
Каждое утро, в любую погоду, он вывозил Альфреда на прогулку, совершая полный круг по всей усадьбе. На случай дождя у него всегда был наготове большой красный зонт для гольфа, которым он защищал свои камеры во время съемки под открытым небом. И разумеется, Джаспер непременно их сопровождал. Его привязывали к ручке инвалидного кресла, и он следовал за ними, переваливаясь на своих разнокалиберных колесиках. Во время прогулки Виски останавливался, оставлял Альфреда и уходил вперед, с каждым разом все дальше, а Альфред самостоятельно догонял его на своем транспорте.
Мэгз он читал правила новых карточных игр, постоянно расширяя ее кругозор. Это было все равно что учить ребенка арифметике, надеясь, что когда-нибудь он научится считать сам. В карты они всегда играли на деньги. Само собой, Мэгз часто выигрывала и постоянно жульничала.
Двойняшкам он рассказывал сказки после того, как сестра Макмерфи укладывала их в постель. Сначала он никак не мог найти к ним подход, и они страдальчески ворочались, пока он не уходил и не оставлял их в покое, но, когда он включил в свой репертуар страшилки с привидениями и жуткими монстрами, они начали проявлять интерес. Вскоре ему даже удалось завязать с ними разговор. Он добился этого благодаря тому, что не рассказывал историю до конца. Конец им приходилось придумывать самим, а он потом уж говорил, как все было на самом деле. Виски вынужден был признать, детские концовки были страшнее, кровожаднее и куда интереснее, чем его.
Хелена обратила внимание на то, что он сделал ремонт в спальне Элизабет — отштукатурил, покрасил и оклеил обоями стены, так что она превратилась в небесно-голубое сонное царство. Он отвез мистера Гудли в город к портному, где с него сняли мерку и сшили униформу, которая в сочетании с новой аккуратной стрижкой придавала дворецкому необыкновенно аристократический вид. Он долго терпел заигрывания сестры Макмерфи, пока не догадался убедить ее, что на самом деле ей стоит обратить внимание на мистера Гудли, который все время поглядывает на нее так грустно, будто мечтает затащить в постель.
Кроме того, Хелена заметила, что всякий раз, когда ей случалось наткнуться на Виски в обществе ее супруга, мужчины обменивались заговорщическим взглядом. Она решила, что Винсенту удалось очаровать Виски той лучшей половиной своей натуры, с которой сама она давно уже утратила контакт.
«Бесполезно пытаться пробудить ревность у этого полоумного доморощенного Казановы, — думала она, ложась спать, и слезы капали из ее прекрасных утомленных глаз. — Сексуальный маньяк!»
Винсент был раздражен и неудовлетворен, хотя ни за что не признался бы в этом даже самому себе. Почти Две недели он практически не покидал своей студии — не считая тех случаев, когда он выходил по зову природы или спускался пожелать спокойной ночи дочкам, если вспоминал о них. Продуктивность его возросла вдвое, а то и втрое, и даже спать он стал меньше обычного. Он был так захвачен процессом преобразования бурлившей в нем энергии в живопись, что почти не обращал внимания на еду, которую ему приносила Элизабет. Работая безостановочно, пока был в состоянии держать кисть и смешивать краски, он не замечал, как истощается его организм.
Элизабет общалась с ним больше других и, тревожась за его здоровье, поделилась своими опасениями с Виски. Тот посоветовал предложить Винсенту переключиться с обнаженной натуры на цветы. Она могла бы прикинуться больной, попросить Макмерфи намекнуть Винсенту, что ей требуется отдых.
На следующий день Виски и сестра Макмерфи, не уступая друг другу в артистизме, разыграли испуг, когда в кухню ворвался Винсент и объявил, что Элизабет потеряла сознание.
В период «выздоровления» Элизабет часто ходила с Виски на прогулки по окрестностям. Виски неизменно брал с собой Джаспера на веревочке. Когда почва становилась слишком каменистой и псу было тяжело катиться, Виски поднимал его на руки. Элизабет нравился Джаспер, но не нравилось его имя, и однажды она спросила Виски, не думал ли он о том, чтобы сменить его.
— Ну не Рексом же его называть. Он необычный пес, и кличка у него должно быть необычная.
— Может, назвать его в честь какого-нибудь персонажа из книги?
— Что ты предлагаешь?
— Я читаю сейчас «Властелина колец», и там полно оригинальных имен. Например, волшебник Гэндальф или хоббиты Фродо и Бильбо.
— Пс-с-с-с… Нет уж, спасибо. Хм, это, похоже, труднее, чем выбрать имя ребенку.
— Ты бы хотел иметь детей?
— Пожалуй. Иногда возникает такое желание. А что?
— А о том, чтобы жениться, ты не думал?
— Не исключаю такую возможность. А почему ты спрашиваешь?
— Просто так. Я хотела бы когда-нибудь выйти замуж; иметь большой дом, детей, собаку. Как ты считаешь, это реально?
— А что может этому помешать? Но вернемся к Джасперу.
— Как ты назвал бы своих детей?
— Мальчика или девочку?
— Ну, скажем, мальчика.
— Александр.
— Почему?
— Да так, без особых причин. Просто мне всегда нравилось это имя. Хотя, может быть, лучше назвать сына Ричардом.
— А почему Ричардом?
— Если бы Дик меня описал, я бы думал, что ничего диковинного в этом нет.
Посмеявшись, они продолжили путь. Когда они приблизились к дому, Элизабет бросилась бежать. Виски — за ней. Ему удалось догнать ее возле самого крыльца. Они сели на ступеньки, переводя дыхание. В это мгновение открылась входная дверь.
— Ах, вот вы где, мистер Уокер, — прогремел мистер Гудли. — А я вас искал. Вам звонили по телефону, пока вы гуляли с мисс Элизабет. Я не смог вас найти и взял на себя смелость записать то. что вам хотели сообщить.
