Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 145
— Ведь мы могли бы вам помочь! — не унималась Мариам. — Как страшно, должно быть, заболеть в чужой стране, где всех знакомых у вас — один Бутрос.
— Он прекрасно за мной ухаживал, — с улыбкой возразил Джинн, — а мне не хотелось быть никому обузой.
— Негоже быть таким гордым, — покачала головой Мариам. — Мы все здесь помогаем друг другу, иначе нам просто не выжить.
— Теперь-то я вижу, что вы правы, — охотно согласился Джинн.
— А где же вы познакомились с нашим неразговорчивым мистером Арбели? — вопросительно выгнула бровь женщина.
— В прошлом году в Захле я познакомился с кузнецом, у которого Арбели обучался ремеслу. Он и рассказал мне о своем ученике, который уехал в Америку.
— И представьте себе мое удивление, — подхватил историю Бутрос, — когда в один прекрасный день в мою дверь постучался едва живой парень и спросил, не тут ли живет жестянщик из Захле!
— Чего только не случается на свете! — покачала головой Мариам.
Арбели пристально вглядывался в ее лицо, страшась обнаружить признаки сомнения. Поверила ли она в их тщательно придуманную историю? Многие сирийцы попадали в Нью-Йорк довольно фантастическими путями: пешком через канадские леса или перегоняя груженые баржи из Нового Орлеана. Но теперь, услышав собственную выдумку, высказанную вслух, Арбели засомневался. Слишком уж невероятной она показалась. Да и Джинн чересчур румян и силен для человека, едва оправившегося после тяжелой болезни. Скорее, он похож на парня, который может запросто переплыть Ист-Ривер. Впрочем, менять что-то уже поздно. Арбели улыбнулся Мариам, от всей души надеясь, что она ничего не заподозрит.
— А вы сами из Захле? — продолжала расспросы женщина.
— Нет, я бедуин, — объяснил Джинн. — В Захле я просто доставил партию овечьих шкур.
— Вот как? — Она еще раз оглядела его с головы до ног. — Это поразительно! Бедуин-беженец в Нью-Йорке! Непременно загляните к нам в кофейню. Все захотят с вами познакомиться.
— Почту за честь, мадам, — поклонился ей Джинн и вернулся в заднюю комнатку.
— Какая невероятная история! — вполголоса сказала Мариам Арбели, провожавшему ее до дверей. — И какая выдержка нужна, чтобы проделать такое путешествие! Но вы поразили меня в самое сердце, Бутрос. Уж вы-то должны быть разумнее! А если бы он умер у вас на руках?
Арбели съежился от неловкости, которая была притворной лишь отчасти:
— Он был очень настойчив, а я не хотел огорчать больного.
— Да, он поставил вас в непростое положение. Но, конечно, все бедуины очень гордые. — Она быстро взглянула на него. — А он правда бедуин?
— Думаю, да, — подтвердил Арбели. — Во всяком случае, он почти ничего не знает про города.
— Очень странная история, — произнесла женщина, словно разговаривая сама с собой. — Не похоже, чтобы он…
Она замолчала, и лицо ее на миг омрачилось, но скоро на нем опять засияла привычная улыбка. Женщина тепло поблагодарила Арбели за прекрасную работу. И в самом деле, старый кувшин выглядел превосходно. Арбели выправил все вмятины, тщательно отполировал его, а потом заново нанес прежний узор с мельчайшими подробностями. Довольная женщина расплатилась и ушла, потребовав на прощанье:
— Как бы то ни было, вы просто обязаны привести Ахмада к нам в кофейню. Поверьте, несколько недель все только о нем и будут говорить.
Но судя по небывалому притоку посетителей в мастерской, Мариам не стала дожидаться обещанного визита, а со свойственным ей энтузиазмом немедленно оповестила всех своих друзей и клиентов о бедуине, ставшем учеником Арбели. Теперь собственный кофейник жестянщика непрерывно булькал на плите, а в дверь то и дело заглядывали соседи, желающие собственными глазами увидеть новичка.
К счастью, Джинн прекрасно справлялся со своей ролью. Он охотно развлекал гостей рассказом о морском путешествии и о болезни, но в излишние подробности не вдавался, чтобы не запутаться. Вместо этого широкими мазками он рисовал портрет прирожденного странника, который в один прекрасный день, практически ни с того ни с сего, решил повидать Америку. Уходя, гости качали головой и поражались причудам Провидения, которое, похоже, и правда хранит глупцов и маленьких детей. Многие удивлялись тому, что Арбели согласился принять такого странного молодого человека в подмастерья, но ведь Арбели и сам был чудаком, так что, если разобраться, ничего невероятного тут не было.
— А кроме того, — рассуждали мужчины в кофейне, сидя за нардами, — Арбели вроде бы спас ему жизнь, или что-то в этом роде, а у бедуинов на этот счет правила строгие — оставаться в долгу они не любят.
— Ну, будем надеяться, что Арбели не прогадает и из парня получится хороший жестянщик, — кивал второй игрок, бросая кости.
Бутрос Арбели вздохнул с облегчением, когда поток любопытных обмелел и превратился в ручеек. Он устал от необходимости постоянно лгать, а кроме того, столько времени тратил на разговоры, что совсем запустил работу. А ведь каждый из его гостей считал своим долгом принести с собой какую-нибудь утварь, нуждающуюся в починке, и теперь мастерская была завалена погнутыми лампами и прохудившимися кастрюлями. Большинство работ были чисто косметическими, и владельцы, очевидно, принесли вещи в ремонт, просто чтобы поддержать соседа. Арбели испытывал к ним благодарность и мучился угрызениями совести. Судя по забитым полкам, всю Маленькую Сирию вдруг охватила эпидемия неуклюжести.
Джинна такое внимание забавляло. Он хорошо выучил свою историю, а большинство гостей были слишком вежливы, чтобы требовать подробностей. По словам Арбели, бедуинов окружал некоторый ореол, который сейчас работал в их пользу.
— Напусти на себя загадочности, — советовал Арбели, когда они готовили свой план. — Побольше рассуждай про пустыню. Это произведет впечатление. И кстати, — вдруг спохватился он, — тебе ведь понадобится имя.
— Какое ты предлагаешь?
— Какое-нибудь обычное, я думаю. Башир, Ибрагим, Ахмад, Гарун, Хуссейн, — начал перечислять он.
— Ахмад? — прервал его Джинн.
— Тебе нравится? Хорошее имя.
Джинну не то что нравилось, но просто оно вызывало меньше возражений, чем другие. Если вслушаться, его повторяющееся «а» немного напоминало шум ветра в пустыне, словно было эхом его прошлой жизни.
— Если ты считаешь, что мне нужно имя, сойдет и это.
— Имя тебе определенно необходимо — значит, будешь Ахмадом. Только не забывай отзываться, когда услышишь.
Джинн и не забывал, но эта часть придуманного Арбели плана, единственная, вызывала у него чувство неловкости. Смена имени означала такие глубокие перемены в нем, словно и сам он стал совсем другим, не тем, чем был прежде. Он старался поскорее прогонять эти мрачные мысли, думать вместо этого о правдоподобии своей истории и о правилах вежливости, но все-таки часто, вполуха слушая болтовню гостя, он повторял про себя свое настоящее имя и находил в его звуке утешение.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 145
