Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
Все это было удивительно. С чего бы нам требовать денег? Зачем контракт? И в конце концов, откуда это Аугусто узнал про Эстер? Однако, увидев, как она очарована возможностью предстоящей встречи, как мечтательно накручивает на указательный палец прядь волос (потом Саше потребовался целый вечер, чтобы ее распутать), мы безоговорочно согласились. Все же, ставя свою подпись, Драгор выразил общее мнение:
- Только большим усилием воли мне удается не прогнать от себя мысль, что дело здесь нечисто.
Прошло немного времени, примерно столько, сколько нужно человеку, чтобы забыть, что он ел за ужином, как мы получили ответ. Импресарио сообщал нам о визите своего клиента, назначенном на следующий понедельник.
Нетрудно представить себе, каковы были приготовления к приезду прославленного гостя. Подковнику пришлось забрать из гостиной свой устрашающий пейзаж - нам не хотелось пугать свежего человека. Богомил купил полки для принадлежащего Андрею собрания расписаний движения транспортных средств стройные башни и мощные стены были демонтированы и временно превращены в невыразительные ряды холодных многоэтажек. Драгору были доверены оформительские работы. На шкафах разместились самые крепкие яблоки и самая крупная айва. Аквариум с Лунными рыбками, чтобы не мерцал среди бела дня, переместили в более темное место. Для угощения сварили сливовое варенье (по старинному рецепту - с лепестками герани и палочкой ванили). Разумеется, в подготовку входило и то, что Молчаливая Татьяна постоянно напевала на ухо Эстер свои самые нежные и самые романтичные песни. Саша шила вечернее платье, а Андрей великодушно одолжил ей несколько крупиц лунного света из своей банки, потому что в журнале мод эта модель была изображена с блестками.
Если Эстер не репетировала и не слушала песни, она подолгу смотрелась в Южное зеркало веры, чтобы приобрести перед такой важной встречей как можно больше уверенности в себе.
А потом в понедельник действительно приехал Аугусто. Передвигался он в слишком широком белом кабриолете и носил слишком узкую, вызывающе пеструю рубашку с пальмами. Если быть уж совсем честными - никто его не узнал. Заметно пожилой, с избытком килограммов, с неприятно тонкими губами и постоянно отводящий взгляд в сторону, он был тенью того Аугусто, каким мы видели его на экране.
Несмотря на небольшой рост, он спросил Сашу свысока:
- Это вы та самая особа, которая видит меня в прекрасных снах?
- Нет, - ответила она. - Наша Эстер будет вот-вот готова. Прошу вас в гостиную.
Краткий визит Аугусто прошел под знаком его надменности. О разрушенном чердаке он отозвался похвально, но на его лице можно было прочесть, что на самом деле он считает, что у нас просто не хватило денег на завершение строительства дома. Он потребовал стакан минеральной воды, а от сливового варенья отказался. Делал вид, что не замечает за диваном Андрея (хотя раза два с любопытством покосился на него краем глаза). Айву он смерил взглядом, сопровождавшимся циничной усмешкой, а на аквариум посмотрел с таким глупым выражением, что мы подумали: для Эстер лучше всего было бы не появляться вовсе.
Однако было поздно. Она вошла с улыбкой, немного бледная от волнения, походкой более легкой, чем то, что можно взвесить. Все вокруг нее стало чувствительно-нежным. Сладкое предвосхищение счастья увлажнило ее кожу, а приятное тепло так быстро распространилось повсюду, что воздух утратил подвижность и стал густым, как сон. Она действительно была прекрасна как никогда. Тем более казалось странным холодное выражение лица Аугусто, который, видимо, тем самым хотел сообщить нам, что привык к обществу гораздо более привлекательных женщин.
Как проходил разговор в гостиной, мы никогда не узнали. Не желая мешать, мы поднялись на второй этаж и принялись наблюдать за всегда увлекательным движением облаков. Отсюда нам был виден Аугусто, выходивший из нашего дома, причем пальмы на его рубашке зловеще покачивались. Что-то было не так. Человек, покидавший сейчас наш дом, был не тем, который в него вошел. Этот, который сейчас открывал дверцу кабриолета, был, без сомнения, более сухощавым, с красивыми губами, с более определенными движениями, он был даже моложе. Несколько мгновений мы пребывали в уверенности, что любовь нашей Эстер переродила Аугусто, но потом Саша, которой Эстер рассказывала свой сон, вдруг вскрикнула, догадавшись, в чем дело:
- Боже! Скорее вниз, скорее! Он украл ее сон! Это же Аугусто из ее сна!
Мы помчались на первый этаж не помня себя. Эстер, смертельно белая, как бумага, на которой не принимается стихотворение, сидела за столом.
- Он тебя обокрал?! - спросила Саша.
- Кажется, да, - прошептала она и провела рукой по верхней части правого бедра.
Платье все скрывало, но мы знали, что родимого пятна в форме зернышка граната больше нет.
- Что ты теперь будешь делать? Хочешь, я напишу тебе стихотворение? попытался помочь делу Подковник.
Эстер глубоко вздохнула и подняла голову:
- Переменю род занятий. Полюблю кого-нибудь другого.
__________
26/ Несколько ночных эпилогов и Энциклопедия Serpentiana
Позже, прежде чем выздороветь, Эстер еще раз десять видела сон "Пока киномеханик меняет пленку". Аугусто там был именно таким, с каким она познакомилась наяву, - отяжелевшим, надменным, холодным и неприятным. Аугусто из ее старого сна - красивый, улыбающийся, с чувственным ртом - снялся в новом фильме, имевшем большой успех. Затем о нем некоторое время ничего не было слышно. Вероятно, он искал новую жертву. Жертву, благодаря сну которой он сможет опять помолодеть.
Все время, пока Эстер снились кошмары, мы дежурили у ее постели. В одну из таких ночей Драгор, решив чем-то скрасить бдение, листал Энциклопедию Serpentiana и обнаружил там статью "Похитители снов".
Под этим названием стояло: "Самый худший из всех видов воров. Могут высосать из человека даже всю жизнь. Такому несчастному они оставляют одну пустую оболочку, которая может передвигаться. Тем самым они формально избегают ответственности за совершенное убийство".
Независимо от того, находится ли легион в гарнизоне или в походе, наступает он или отступает, разумный префект не оставит без внимания вопрос о здоровом сне своих войск. Афиняне, спартанцы и наши славянские предки прекрасно понимали, какое значение имеет хороший сон, и не оставляли на волю случая это важное слагаемое успеха. Армии, которая видит во сне победу над врагом, достаточно наяву просто приставить к этому сну правую ногу. Армия, которой снится собственное поражение, левой ногой уже стоит в этом поражении.
Из всего этого с необходимостью вытекает, что в каждой когорте следует иметь по одному хранителю снов в ранге трибуна, а в самой большой, тысячной, когорте таких хранителей должно быть двое. В их задачи входит заботиться обо всем, что обеспечивает хороший сон, - от удобных изголовий и до самого содержания снов. Кроме того, хранители снов должны обеспечивать безопасность лагеря на привале, потому что легион, оставшийся без части обоза, копий или кожаных щитов, все-таки может победить, но легион, у которого, воспользовавшись темнотой ночи, похитят сны победителей, может рассчитывать только на поражение. И несмотря на то, что похитители снов, как правило, люди низкой морали, нелишне иметь в своих рядах человека, владеющего таким ремеслом. Известно, что некоторые осады оканчивались успехом именно благодаря похитителям снов. Лишить защитников укреплений сна об успешном исходе боя это гораздо полезнее для победы, чем лишить его воды.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
