ШЕСТЬ ЛИСТИКОВ БЕССМЕРТНИКА
Вот уж и правда, каких только обычаев нет на белом свете
Мы сидели во дворе и тщательно расчесывали густые солнечные лучи, чтобы они не сожгли наш сад, как тут в воротах появился запыхавшийся мужчина в городском невнятно однотонном костюме. Мы сразу увидели, что это чужак. Во-первых, его никто не знал, а кроме того, штанины у него были мокрыми до колен: по узкому бревну над ручьем умели пройти только местные.
— Почему вы не сделаете мост? — спросил он, не поздоровавшись.
— По правде сказать, ни к чему нам это, ручей чистый, — ответил дед, предлагая ему место на скамейке.
Гость сверкнул глазами и сел. Бабушка протянула ему три запутанные солнечные пряди, чтобы и он занялся расчесыванием, ведь за делом и разговор лучше идет. Но по тому, как он пожал плечами, было видно, что он понятия не имеет, что с этим делать.
— Неужели вы никогда не расчесывали солнечные лучи? — спросила мать, изрядно удивленная.
— Нет, — ответил чужак.
— Простите, а как же вы тогда защищаетесь от жары? — теперь удивился отец.
— Вот так, — сказал незнакомец и вытащил из своей сумки пластмассовый веер такого же цвета, как его скучный костюм.
— Боже милостивый, вот уж и правда, каких только обычаев нет на белом свете! — перекрестилась бабушка.
Чудовищное приспособление
Пришелец был коммивояжером. Об этом он сообщил нам таким важным тоном, что сразу стало ясно: речь пойдет о делах, несомненно, не стоящих особого внимания. Тем не менее мы не стали показывать ему нашего сочувствия, ведь многие люди просто вынуждены заниматься бог знает чем.
— Я хотел бы предложить вам план дома, — сказал он, после того как отдал должное угощению — меду и свежей воде.
— Похоже, ваши глаза не поспевают за ногами: еще с горы видно, что дом у нас уже есть, — ответил дед. — Жаль ваших намокших штанин, но план нам никак не нужен, и, обратите внимание на зрение, дом у нас есть. Вот сейчас ваша тень опирается как раз на него.
— Не-ет, вы меня не поняли, — широко обмахивался веером чужак. — Я хотел бы предложить вам план большого дома, этажа на три, с несколькими балконами, с аккуратными медными водостоками на всех углах.
— Ну да, и чтобы каждую ночь вокруг нас в трубах бурлил мрак! Зря стараетесь! Даже если бы нам был нужен дом побольше, у нас все равно нет денег, чтобы купить ваш план, — вмешалась бабушка. — И прошу вас, не размахивайте так этим вашим чудовищным приспособлением, вы разгоните наш самый лучший воздух!
— Простите, — лишь на мгновение отступил чужак. — Но имейте в виду, хозяйка, я план не продаю. В обмен на него я согласился бы принять всего несколько узоров, которых у вас, как я заметил, имеется предостаточно...
— О каких это вы узорах?! — резко спросила бабушка, немного раздосадованная тем, что в сторону сада от нее улизнул один нерасчесанный сноп солнечных лучей.
— Об узорах на полотенцах, рубахах, дверных косяках, платках, прялке, безрукавках — да на чем угодно! То, на чем они нарисованы, вырезаны или вышиты, остается вашей собственностью. По-моему, сделка честная.
— И как, по-вашему, мы должны снимать оттуда узоры? — подключилась к разговору мать.
—Да вот так! — сказал чужак, встал со скамьи и приподнял тканую дорожку, на которой до этого сидел.
Нам не приходилось столь сильно изумляться еще с прошлого года, когда в ручье мы наткнулись на безбородую обезьяну-ревуна. Гость с силой тряхнул дорожку, и с нее на землю попадали букеты вышитых полевых цветов.
— Вам план, мне узоры, — улыбался он, извлекая свернутый трубочкой листок бумаги и торопливо запихивая в сумку опавшие стебельки, лепестки и травинки цвета позднего апреля.
— Погубил мою самую любимую дорожку! — первой опомнилась бабушка, но от незнакомца осталась только пыль, причудливыми узорами клубящаяся над проселочной дорогой.
Облако село на мель над нашим двором
В то лето засуха многим уполовинила сады. Люди больше не придавали значения расчесыванию солнечных лучей, и растения пригнулись к земле под тяжестью каждодневной, многослойной жары. Чужак наведался в каждый двор. У одних он взял кудреватую лозу с прялки, у других виноградную гроздь, выведенную на дверном косяке, у третьих завитки узоров с платка, у четвертых колоски с суконной куртки, у пятых павлинью пару со спинки кровати... И каждому дал взамен план дома. Наши бабушка и дед сказали:
— Большой дом нам не нужен. В нем можно потеряться. Кроме того, единственная лестница, на которую мы согласимся шагнуть, это та, что ведет к вратам нашего доброго Господа!
— Но ваши комнаты могут быть на первом этаже, — предложила мать, и на эту мель над нашим двором село первое сумрачное облако.
В тот же вечер бабушка, вопреки всем обычаям, дожидалась полночи во дворе.
— Хочу впрок наглядеться на звезды: скоро здесь будет слишком много тени, — объяснила она.
Спустя всего одну ночь после этих слов дедушка оплел лунным светом несколько самых крупных снов. Получились круглые корзины, и он подвесил их на чердачную балку, так высоко, как мог дотянуться, за пределами досягаемости чумы и остальных бродяг. Он тоже считал, что приближаются облачные дни.
— Пригодится, когда от яви разболится голова, — шепнул он в маленький кармашек на своей жилетке, где хранил список самых важных предметов.
Высота небес измельчала
Когда в начале осени мы заготавливали на зиму полные банки зрелого солнца, чужак появился снова. Вниз по его штанинам стекала вода, а по лицу — довольно сильное удивление. Ну воду-то мы узнали сразу, он опять свалился с бревна, перекинутого над нашим ручьем. Удивление происходило от недоумения: почему мы до сих пор не начали строить новый дом? На этот раз вместо веера он вытащил из сумки предложение обеспечить нас строительными материалами.
— Разумеется, в обмен на узоры! — закончил он, алчно уставившись на дедушкины чулки, расшитые дикими гиацинтами и травинками.
— Прочь! Не продается! — насупилась бабушка и воинственно вытерла о передник позолоченные октябрьским светом руки.
— Тогда за узоры с кувшина для воды! — чужак перевел взгляд на ритмично чередующиеся красные, синие и зеленые полоски.
— А этого хватит? — поддался обману отец.
— Для начала — да! — ответил чужак и довольно потер руки.
Так же как слой за слоем оседает в тихих заводях ил, наслаивались друг на друга облака во все более мелевшей высоте над нашим двором. Бабушка с дедушкой закатали банки с солнечными лучами. Тени мы на зиму не оставляли. В пищу они не годятся, да и смотреть на них приятного мало.
