Наконец Арлин собралась уходить, даже привстала, но потом вновь опустилась в кресло. Сказала медленно, словно сомневаясь:
— Вы знаете, я хочу вам дать одну вещь — на тот случай, если львица выйдет из-под контроля. Марта была против, но я настояла. Все-таки дикое животное…
По мнению Клодин, этот термин едва ли был применим к Сильве, но она послушно кивнула.
— Вот, возьмите, — Арлин достала из сумки пистолет.
Что? Клодин аж отшатнулась. Она что — с ума сошла? Стрелять — в Сильву? В Сильву?!!!
Арлин рассмеялась.
— Да берите! Он пневматический, стреляет дротиками со снотворным.
Клодин неохотно взяла пистолет — он оказался легче, чем она думала — покрутила в руках.
— Вот вам дротики и инструкция — почитайте, когда будет время, — Арлин выложила на столик небольшую коробку. — Заряд рассчитан на животное килограммов в сто, действует буквально через несколько секунд. Не думаю, чтобы вам когда-нибудь пришлось пустить эту штуку в ход, но так вы будете чувствовать себя спокойнее.
Говорить, что из всех имеющихся у нее причин для беспокойства общество Сильвы находится на последнем месте, Клодин не стала, после ухода Арлин сунула пистолет в ящик тумбочки.
Глава девятая
Из дневника Клодин Бейкер: «…Сегодня видела, как девочка кусала мальчика за ухо, он отпихивался лапами. Уже играют!»…
— Слушай, а что с Бобом?
— В каком смысле?
— Ни в газетах, ни в новостях про него ни слова нет, и на работе до сих пор не знают, что его убили…
— Перезвони через час-полтора, я попытаюсь что-нибудь выяснить.
— Как там мой кот?
— Да вроде нормально. Сейчас вот сидит, на меня таращится с подоконника.
Каждый день после завтрака Клодин выпускала Сильву во внутренний дворик, кидала ей мяч — львица радостно носилась за ним, била его лапами и хватала зубами; точила когти об столб, валялась на траве, вынюхивала кузнечиков — словом, гуляла в свое удовольствие.
Часа через полтора, услышав «Все, пошли домой!» львица возвращалась в комнату и удовлетворенно плюхалась на матрац.
А Клодин ехала в Париж.
Покупала какие-то мелочи в уличных магазинчиках, пару раз сходила в кино, прокатилась на карусели, сидела в кафе, просто бродила по городу. И несколько раз за день, соблюдая, конечно, все то же «правило двух минут», звонила Томми.
Разумеется, из автомата. От идеи купить сотовый телефон Клодин отказалась сразу — вспомнила, что читала, будто спецслужбам и полиции ничего не стоит по мобильнику отследить местонахождение его владельца, причем даже если он по этому телефону в данный момент не разговаривает.
Томми до сих пор пребывал в квартире Макса, охраняя ее бывшего бойфренда. По мнению Клодин, непонятно, от чего и зачем — ведь ясно же, что тот не имеет ни малейшего отношения ко всей истории! Но в этом имелись и свои плюсы: можно было, не общаясь с Максом, узнать, как поживает Дино.
— Боба Фосса в субботу днем нашли на набережной канала Сен-Мартин. При нем не было ни бумажника, ни документов, поэтому его личность не сразу установили. Полиция предполагает убийство с целью ограбления.
— Но как же?! Ведь его же убили в квартире! Ну, то есть на лестнице… он вошел ко мне и упал, и нож в спине… и глаза так страшно открыты… Я позвонила в полицию, но они уже возились в замке, и телефон вдруг отключился…
— Полицейские приехали по вызову, взяли ключ у консьержки, но в квартире никого не нашли. Никого — ни живого, ни мертвого. Дверь была заперта, в квартире — полный порядок.
Что ее случайно кто-нибудь узнает, Клодин не боялась — перед выходом из дома она столь тщательно маскировалась, что потом, случайно кинув взгляд в зеркало, самой себе казалась незнакомкой.
Ну кто бы узнал фотомодель-блондинку Клаудину в смуглой брюнетке с повязанным поверх смоляных кудрей ярким красно-зеленым платком (пришлось потратиться на парик — портить краской волосы не хотелось)?
Глаза были накрашены так, что казались жгучими и темными, рот — умело увеличен яркой помадой. Красно-белая короткая курточка «под кожу» (себе Клодин никогда бы такую не купила, но тут подошло просто идеально), узкие черные брючки, полусапожки с красными кисточками — и, вуаля! — перед вами молодая итальянка, чуть вульгарная, но с претензией на элегантность. Пикантная родинка слева над верхней губой придавала облику некую «законченность».
Надо сказать, что в таком виде Клодин пользовалась успехом — мужчины ей вслед оборачивались чуть ли не через одного.
— А что говорят те… ну, кучерявые, которых ты…
— Понимаешь, мы тут не на своей территории и должны сотрудничать с ДСТ.
— С «кузенами»?
— Да. А откуда ты знаешь?!
— Угадала.
— Ну вот… и мы вынуждены были этих людей передать им.
— И что, вам даже не говорят, что они сказали на допросе?
— Они в один голос твердят, что хотели просто ограбить квартиру, больше ничего.
— Именно квартиру Макса?
— Якобы они узнали, что там живет американец, подумали, что богатый — решили пойти и ограбить.
— А про Боба что сказали?
— Ничего. Утверждают, будто вообще не знают, кто это такой…
Ограбить квартиру? Да, недалеких же подручных использует этот Кафир! Клодин была уверена, что придумала бы вранье получше.
Итак — что же получается?
Предположим, что человек в черном — действительно Кафир.
На квартиру Макса за ней приехали трое — но его самого не было. Зато он был в квартире сестры Боба.
Если сопоставить это с утверждением Томми, будто Кафир доверяет своим подручным только мелкие поручения, то выходит… выходит, она, Клодин Бейкер, мало что значит для него. А вот Боб, похоже, что-то значил, раз удостоился, так сказать, личного присутствия «большого босса».
Похоже, она стала объектом охоты только потому, что умирающий Боб прибежал к ней. На это указывает и тот факт, что в квартире Макса у преступников была полная возможность ее убить — но нет, им было приказано «не трогать, только привезти». Возможно, потому что Кафиру было нужно выяснить, что именно успел сказать ей Боб?
