И больше всего сотрудников контрразведки заинтересовало упоминание о человеке в черном. Не может ли это быть Кафир? Ведь то, как описала своего преследователя Клодин: высокий брюнет лет тридцати пяти-сорока — совпадало с имевшимися у спецслужб данными. Да еще эта фраза Лупо: «он приказал»…
Возможно, они ошибались, и человек, преследовавший Клодин по крышам, не имел с Кафиром ничего общего. Возможно. Но даже малейшую вероятность нельзя было сбрасывать со счетов…
В Сен-Луи-де-Шарон Клодин вернулась лишь часов в шесть, нагруженная как верблюд и весьма довольная. Если, конечно, можно быть довольной, когда тебя незнамо почему преследует террорист-наемник, которого ты видела неизвестно где. Но зато по крайней мере некоторые непонятные вещи разъяснились, и многие ее догадки оказались верны. К сожалению, некому было похвастаться этим и сказать: «А вот какая я умная!»
Плечо оттягивала купленная в универмаге дешевая, но прочная спортивная сумка — дань имиджу выпускницы колледжа, приехавшей посмотреть мир — набитая одеждой, обувью и косметикой. Пришлось вспомнить студенческие времена и покупать вещи подешевле — деньги нужно было беречь, Клодин понятия не имела, когда она в следующий раз сможет воспользоваться банкоматом.
Кроме того, не удержавшись, она купила у букиниста несколько потрепанных книг в мягкой обложке, выбирая потолще, и под конец, уже у самой станции RER — корзиночку малины.
Лишь высадившись из поезда, Клодин вдруг вспомнила, что за всеми сегодняшними хлопотами и беготней так и не предупредила никого, что завтра не сможет появиться на съемках.
Понятно, что на самом деле никаких съемок не будет до тех пор, пока фирма не найдет нового фотографа вместо Боба. Но формально Клодин этого знать не могла — поэтому должна была предупредить.
Набирая номер, она подавила в себе желание засечь время, чтобы не пропустить «двухминутный интервал». Подумала, что это уже действительно паранойя — ну кто станет прослушивать сотовый телефон ее агента в Филадельфии!
— Привет, Делия… — начала она.
— Ой, Кло! Ну как ты там в Париже развлекаешься? — радостно заверещала Делия. — Нашла себе уже какого-нибудь симпатичного французика?!
— Я звоню из Лондона. На выходные поехала к друзьям и… в общем, я сейчас в больнице.
Голос Делии из веселого мгновенно сделался встревоженным.
— Что случилось?
— Подвернула ногу. Во время утренней пробежки, — для убедительности добавила Клодин. — Врач говорит, что дней через десять все будет в порядке, но пока почти не могу ходить, на ноге жесткая повязка.
— О Господи!
— Я звонила Бобу, хотела предупредить — но у него никто не отвечает, а записную книжку с телефоном продюсера я забыла в Париже, — закинула Клодин «пробный камень», — так что ты передай, что завтра я сниматься не смогу и всю будущую неделю тоже.
Она ждала, что Делия скажет: «А ты знаешь, какой ужас случился с Бобом?» — но та как ни в чем не бывало затараторила:
— Ничего-ничего, я позвоню. Не волнуйся, все будет в порядке, я попробую договориться, чтобы снимали пока все остальное, у них там еще мужская одежда есть, и пообещаю, что ты железно через десять дней уже будешь в форме.
— Лучше скажи, что через две недели — чтобы уж точно, с гарантией. И не говори, пожалуйста, ничего моей маме, а то она будет страшно переживать!
— Да, ну а как там Макс?
— Ой, извини, тут людям телефон нужен… все, пока! — Клодин чмокнула, изображая поцелуй, и быстро повесила трубку.
Она не сомневалась, что Делии удастся договориться о переносе срока съемок — агентом та была весьма компетентным, да и связи имела неплохие — но если бы не ее настойчивое желание набиться в близкие и задушевные подруги, общаться с ней было бы куда легче.
Но почему она до сих пор не знает ничего о Бобе?!
А вдруг полиция так и не приехала, и он до сих пор лежит там, в квартире? При мысли об этом Клодин замутило.
Нет, не может такого быть — наверное, они просто не успели сообщить никому, тем более что сегодня воскресенье…
Сильва встретила Клодин укоризненным взглядом; хлестнула хвостом по тахте и выразительно повернула морду в сторону телевизора.
— Нет, дорогая! — ответила Клодин. — Сначала положено деток покормить.
Подошла, погладила. Львица, наклонив голову, ткнулась лбом ей в живот — большая, теплая. Было даже как-то неловко разговаривать с ней как с обычной кошкой или собакой, и до сих пор не до конца верилось что они вот так, вместе, рядом.
«Это же львица! Смотри, любуйся, трогай — единственный раз в жизни тебе выпала такая возможность, и никто не помешает!» — подумала Клодин и на миг показалась самой себе маленькой девочкой, во сне попавшей в Нарнию.
— А хочешь… а хочешь, я тебе бекона дам? — спросила она, словно львица могла ответить.
Похоже, с этим словом Сильва была знакома — подняла голову, в глазах ее промелькнул явный интерес.
— Я сейчас!
Клодин побежала на кухню, принесла ломтик бекона, протянула — львица слизнула его аккуратно-аккуратно, даже прикосновения почти не почувствовалось, лишь теплое дыхание на ладони.
Арлин приехала в полвосьмого. К этому времени Сильва уже успела покормить и вылизать львят и, довольная, смотрела мультфильм, а Клодин пока что убирала и пылесосила ее комнату.
За шумом пылесоса она не сразу услышала звонок, и лишь когда еле слышный звук повторился еще и еще раз, сообразила, что это звонят в дверь, и побежала открывать.
Арлин оказалась ненамного старше самой Клодин — пухленькая невысокая брюнетка лет тридцати; войдя в комнату, она с явным одобрением взглянула на лежащую на тахте львицу, вслух прокомментировала:
— Вы хорошо с ней управляетесь! Я боялась, что попадется какая-нибудь пугливая барышня, которая будет шарахаться от Сильвы и держать ее взаперти: Это правда, что вы в зоопарке работали?
— Да, было дело, — туманно ответила Клодин. Учась в колледже, она действительно подрабатывала по выходным, продавая в киоске у входа в зоопарк мороженое и пепси-колу.
Присев на тахту к Сильве, Арлин похлопала ее по шее:
— Ну-ка, красавица, давай, показывай, что у тебя там! — львица, явно привычная к подобной процедуре, с готовностью завалилась на бок.
Львят Арлин тоже осмотрела, помяла и пощупала, хотя, судя по тому, какие они были толстенькие и налитые, сомневаться в их здоровье не приходилось.
Потом они с Клодин попили кофе, поболтали о том о сем. Оказывается, Арлин была родом из Камарга и знала Марту с детства — в поместье Креллей работал ее отец.
Клодин рассказала про Дино — как он четко умеет отличить просто приятеля от поклонника; вспомнила случай с ортопедом — кое-что, правда, пришлось подправить, чтобы не выйти из образа выпускницы колледжа и не упомянуть ненароком о Клаудине.
