— Ты дала мне повод решить, что тебе не помешает присмотр, — сказал он. По потоку холодного воздуха Лето понял, что он тоже вспотел. Толкнул охранника, глазевшего на гибкую блондинку с разворота журнала. — Мы будем практиковаться в Клетке.
Это была не просьба.
Страж у решетки пожал плечами, хотя его громоздкий полный доспех почти что скрыл это движение. Охранников одевали частично как наемников из спецназа, частично как средневековых воинов. Эти двое вполне могли оказаться и тем, и другим.
То, чего Лето не видел сам, трудно давалось его восприятию. Его мать отказывалась оставаться одна и последовала за своим молодым мужем в подземный комплекс, в надежде начать все заново и поднять семью. Его отец не верил в образование во внешнем мире и не отпустил туда Лето на учебу. Так было решено, что он станет воином Клеток. Его будущее было определено сразу, а вот Йету и Пэлл готовили к выходу из тьмы для того, чтобы они могли найти мужей среди Пяти кланов. Йете удалось, Пэлл так и не дожила до возможности воспользоваться этим шансом.
И все же мать была удивительно талантливой учительницей во всем, что касалось жизни на поверхности. Она учила этому всех своих детей, в том числе и Лето. Она настаивала на том, что ему необходимо понимать устройство мира за темными стенами картеля. Глубоко в темном уголке сознания он до сих пор сомневался в том, что узнал. Это же были слова, а не конкретные факты, которые можно было проверить на практике и воспринять самому.
Охранники из Таунсендов и Кавашима носили свою, особую униформу, но Лето редко обращал внимание на детали. Он вспоминал о других картелях и их воинах только когда объявляли расписание поединков Конфликта. Когда Лето требовалось узнать все, что только возможно о противнике, которого необходимо победить, он пользовался услугами Килгора.
Нинн провела ладонью по шее, вытирая пот.
— Тренироваться сейчас? Я уже собиралась спать.
— Я могу оставить тебя здесь. Но мне казалось, ты не откажешься от дополнительной порции. — Он приподнял накрытый поднос.
Пару раз моргнув от нескрываемого удивления, Нинн слегка выпрямилась.
— И какой на сегодня план?
Она больше не называла его сэр. Как бывало обычно, когда она подчинялась. Он не знал, как трактовать ее сегодняшнее настроение. Или свое. Во всех остальных аспектах она могла бы быть идеальным неофитом: быстрая обучаемость, отличные навыки, мощная мотивация к успеху.
Могла бы быть.
Как и он мог бы и должен был отвести взгляд от ее груди в то время, как охранник защелкивал кандалы на ее руках. Она вскинула подбородок — характерное движение, которому она наверняка научилась среди людей. Оно подчеркивало грациозность ее шеи, пухлость нижней губы, ширину ее мягких округлых скул. Она смотрела на него прищуренными синими глазами — словно сверху вниз. Строгая грациозность не ограничивалась ее шеей, она была присуща всему телу, и тело искушало его. Манило. Оно было полно силы и состояло из плавных округлостей. Сила и женственность. Нинн из клана Тигони была вызовом в постели не меньше, чем в битве Клеток. Лето хотел коснуться ее голой талии, погладить ее ягодицы, запустить пальцы между ее бедер. Он ощутит пальцами ее влагу. Он попробует ее на вкус. И она ощутит его, использовав по назначению свой упрямый рот.
Охранник выдернул ее в коридор и грубо потащил в сторону арены. Лето вдруг понял, что его не возбуждает, а беспокоит вид того, как ее связывают и тащат на цепи, как животное. Ему куда больше нравилась ее наглость, потому что меньше всего на свете он хотел ощущать к ней жалость. Или сочувствовать ее боли.
Ему было достаточно собственной.
Охранники оставили их в Клетке одних, заперли двери снаружи. Один из них отдал Лето ключи от наручников Нинн.
Они были здесь одни.
— И что теперь? — спросила она.
Спокойно и терпеливо, запретив себе чувственные мысли, Лето поставил поднос на скамью у стены. Подошел ближе. Освободил ее запястья. А затем схватил бледно-золотые волосы на ее макушке, там, где пряди были длиннее всего.
— Сегодня, Нинн из клана Тигони, мы посмотрим, как ты реагируешь на полную неизвестность.
Глава 8
Пожалуй, ему стоило оставить ее скованной.
Она дернулась в его хватке, вздрогнув от боли в процессе.
— Это что, какой-то вариант подземного варварского соблазнения?
— Соблазнения?
— Ты посреди ночи вытаскиваешь меня из моей комнаты. Одну. — Она вцепилась ногтями в его руки, когда поняла, что просто так он не отпустит. — Как неандерталец, который волочит добычу в свою пещеру.
Ее слова встряхнули Лето в тот самый момент, когда он уже решил, что взял свои желания под контроль.
— Я не планировал ничего подобного, неофит. И ничего такого, что ты могла бы себе придумать.
Чтобы сдерживать свои обостренные чувства, требовалось почти столько же мастерства, сколько требовало их использование. Вместо того чтобы насладиться ее запахом, ее прерывистым дыханием и тем, как ее тело звенело от ее усиленных тренировок, он затолкал сокрушительное желание туда, где держал взаперти все свои эгоистичные импульсы. Ему нужно пробиться сквозь стену, которую она вокруг себя выстроила. Физические доспехи он мог ей позволить, но между ее разумом и победой не должно было быть преград.
Лето отпустил ее волосы и снова смерил ее взглядом. Она была зажата. Прямая спина. Напряженные конечности. Он не мог понять, что это: уверенное ожидание его следующего шага или балансирование на грани ужаса. Он хотел, чтобы она рычала, а не ждала от него худшего. Возможно, это был изъян работы с женщиной, которая только недавно вышла из лабораторий. Да, она была крепкой. И все же вздрагивала чаще, чем ему бы хотелось. Только в Клетке он видел, как она отбрасывает сомнения и использует свое прошлое как оружие.
Внезапно у него появилась идея, непохожая на все, что он замышлял и использовал раньше. В конце концов, ему никогда еще не устанавливали таких сроков: три коротких недели, чтобы подчинить, сломать или понять неофита. И никогда еще не приходилось тренировать таких женщин. От Нинн он смог добиться лишь видимости послушания и улучшения ее физической формы.
Она ждала, что он будет относиться к ней как к куску мяса, как в лаборатории.
Она ждала новой боли. Продолжения деградации.
Чего она не ждала, так это возможности выбирать.
Нинн все так же прожигала его взглядом, но перестала бороться. Усталость была видна во всех мелочах. В вялости бровей. В пурпурных полумесяцах под льдисто-голубыми глазами. В легком тике ее верхней губы. Она слишком сильно гнала себя вперед, и ее способность восстанавливаться от ран и физических нагрузок, которая выросла после первой вспышки ее силы, теперь, похоже, таяла. Ему повезет, если к первому матчу ее уязвимость не успеет стать человеческой.
