Да, они спорили, бывало даже не приходили к единому мнению. Но именно после того ночного разговора Джон принял Стефани в семью. И с тех пор они стали намного ближе.
Ужин прошел весело и непринужденно.
Феликс пришел с девушкой, с которой встречался уже несколько месяцев. Она была очень застенчива и долгое время не могла вклиниться в разговор. Но Стефани и Джон своими пикировками смогли настолько разрядить атмосферу, что вскоре все забыли о своих нелепых страхах, включившись в общую беседу. Смех, шутки, веселье. Всего было в избытке.
Трейси, поначалу чувствовавшая себя очень скованно в присутствии Джона, тоже вскоре смогла расслабиться и отвлечься.
Наконец Феликс встал из-за стола, сообщив, что им уже пора. Его девушка поднялась следом. Было видно, что она совершенно забыла о времени и не хотела уходить.
Стефани тепло попрощалась с ними, проводив их до машины. Вернувшись, она застала Трейси за уборкой стола.
— Что ты, не нужно! — запротестовала Стефани, подходя к ней и забирая из ее рук тарелки. — Я наведу здесь порядок. А завтра придет Дора и все помоет.
Трейси улыбнулась.
— Отдыхай, Стефании. Ты сегодня и так достаточно потрудилась. Мне не тяжело загрузить все это в посудомоечную машину. А завтра пусть Дора делает с ней все, что захочет.
Встретившись с Трейси взглядом, Стефани поняла, что спорить бесполезно, и отступила.
Пока Трейси занималась посудой, Стефани принялась убирать оставшиеся закуски в холодильник. Джон читал газету, сидя в кресле, и Стефани изредка бросала в его сторону лукавые взгляды. Она уже догадалась, почему он не уходит, но решила не торопить события.
Наконец с посудой было покончено. Вымыв руки, Трейси посмотрела на Стефани.
— Не подскажешь, где у тебя находится телефон? Хочу вызвать такси.
— Я могу подвезти тебя, — раздался за ее спиной голос Джона.
Обернувшись, Трейси улыбнулась.
— Не хочу тебя утруждать, ты так увлечен чтением… — сказала она.
Он услышал иронию в ее голосе, но сделал вид, что не придал этому значения.
— Мне уже действительно тоже пора. — Он посмотрел на Стефани. — Ужин был чудесным.
Стефани польщенно улыбнулась.
— Спасибо, — искренне поблагодарила она.
— Так что, Трейси? — Джон перевел на нее взгляд. — Ты поедешь со мной или все же вызовешь такси?
Стараясь скрыть охватившее ее волнение, Трейси словно равнодушно пожала плечами.
— Если ты отвезешь меня, то я не вижу смысла в вызове машины, — сдалась она.
Стефани проводила их.
Джон остановил автомобиль возле гостиницы, где жила Трейси. Обернувшись к ней, он окинул ее долгим внимательным взглядом.
Трейси растерянно улыбнулась. Она не знала, что у него на уме. Всю дорогу она боролась с самой собой, лишь бы он не догадался, какую бурю эмоций вызывает в ее душе его близость.
— Ты скоро уедешь… — тихо произнес Джон.
— Да…
Они немного помолчали. Трейси не понимала, к чему он это сказал, и ждала продолжения. А Джон проклинал себя за то, что вообще начал этот разговор. Надо было просто высадить ее, пожелав спокойной ночи.
— Я подумал, что неплохо было бы сходить куда-нибудь, раз уж мы на днях расстанемся, — предложил он.
Трейси вздохнула.
— Мне не кажется это такой уж хорошей идеей, — задумчиво произнесла она. — К тому же я не уверена, что твоя девушка воспримет нашу встречу достаточно адекватно.
— Да, моя девушка… — пробормотал Джон, мысленно размышляя, сколько еще причин для отказа в арсенале Трейси.
Она ободряюще улыбнулась.
— Не обижайся. — Потом протянула руку и дотронулась до его ладони.
Господи! Словно электрический разряд пронзил ее тело, едва она коснулась его пальцев. Вздрогнув, она убрала руку.
— Что ж, — сказал Джон, — не буду настаивать. Хотя не скрою — ты мне очень понравилась…
— И ты мне, Джон, — неожиданно для самой себя призналась Трейси. — Еще тогда, на дороге, когда остановился узнать, что у меня произошло.
Их взгляды встретились. И будто лучики протянулись между ними, мерцая в полумраке салона.
Трейси не знала, что с ней происходит. Она вдруг почувствовала необычайную легкость, словно неожиданно превратилась в перышко, плывущее по воздуху, подгоняемое теплым приятным ветерком.
Глаза Джона неумолимо приближались. Трейси замерла. Губы ее немного приоткрылись. И в тот момент, когда он поцеловал ее, она вдруг осознала, что не может больше сопротивляться, что ее тело не подвластно голосу разума, что каждая клеточка ее только и ждет этих чувственных прикосновений.
Язык Джона деликатно проник меж ее губ, ведя свою игру, даря новые ощущения. Все с ним было словно впервые. И эти ласки… они дарили ей небывалое наслаждение. Трейси расслабилась, отдаваясь чувствам, ощущая, как внутри нее концентрируется огненный шар, готовый в любой момент спалить все без остатка.
Стон вырвался наружу. И никто из них не понял, чей это стон. Потому что чувства их бушевали, ведя свою вихревую пляску, то подчиняясь друг другу, то ведя между собой борьбу. И ощущения эти были настолько сильными, настолько захватывающими, что заставили обоих забыть обо всем на свете.
Рука Джона пробралась под блузку Трейси, нежно погладила спину. Трейси вздрогнула, так как тысячи теплых волн пробежались по ее телу.
Она хотела его. Хотела обладать им. И действия ее были быстрыми и порывистыми. Рука ее пробралась к его рубашке, расстегивая пуговицы, забираясь под тонкую ткань, гладя мускулистый торс и чувствуя, как напрягаются его мышцы. Это было так прекрасно — ощущать свою власть над ним.
Кто-то посигналил сзади. И они оба вздрогнули, отпрянули, удивленно смотря друг другу в лицо и не веря в то, что только что произошло.
— Прости, я, кажется, не сдержался. — В глазах его полыхал пожар.
Трейси судорожно вздохнула.
— Мне кажется, мы заняли востребованное место, — срывающимся от волнения голосом произнесла она.
Отвернув козырек над лобовым стеклом, Трейси посмотрела на себя в небольшое зеркало и ужаснулась. Боже, на кого она была похожа! Волосы растрепались, глаза горят. Весь вид ее свидетельствовал о том, чем она занималась. Трейси постаралась быстро привести себя в порядок.
Джон же пока тронул машину и отогнал ее чуть подальше, чтобы дать возможность другим автомобилям подъехать к входу в отель. Остановив «кадиллак», он посмотрел на Трейси, которая уже успела прийти в себя и принять прежний, безукоризненный вид. И лишь тлеющие угольки в ее глазах напоминали о былом костре.
Джон грустно усмехнулся.
