— Это как-то связано со Сью? — Взгляд темных глазМередит, таких спокойных и умных, сейчас был устремлен на Стефана. —Думаешь, ты разгадал загадку?
— Не исключено, — проговорил он. Весь сегодняшнийдень он размышлял. Он сумел стряхнуть боль прошлой ночи и снова взял себя вруки. Пускай он не смог вызвать Елену — все равно он докажет, что она ненапрасно верила в него. Он сделает то, чего она хотела. Он сосредоточился наделе, и это его успокаивало. Позволяло не поддаваться эмоциям.
— У меня есть идея насчет того, что здесьпроизошло, — добавил он, — но это долгая история, и мне не хотелосьбы рассказывать, пока я не удостоверюсь.
— Почему? — запротестовала Бонни. «Как она непохожа на Мередит», — подумал Стефан. Огненно-рыжие волосы и такой жетемперамент. Тонкое лицо в форме сердечка и светлая, прозрачная кожапроизводили обманчивое впечатление. Бонни была умна и находчива, пускай дажесама только-только начала это осознавать.
— Потому что, если я ошибся, могут пострадатьневиновные. Пойми, пока это только догадки. Но я обещаю: если сегодня ночью янайду доказательства своей правоты, то все вам расскажу.
— Может, поговоришь с миссис Гримсби? —посоветовала Мередит. — Она работает в городской библиотеке и многое знаетоб основании Феллс-Черч.
— Опять-таки Онория, — сказала Бонни. — Онаже была одной из основательниц города.
Стефан бросил на нее короткий взгляд.
— Я так понял, что Онория Фелл перестала с тобойразговаривать, — сказал он, осторожно подбирая слова.
— Я не имею в виду, чтобы ты поговорил с ней. Ее нет —пшшш, испарилась, — досадливо поморщилась Бонни. — Я имею в виду еедневник. Он в библиотеке, вместе с дневником Елены. Миссис Гримсби выложила ихна стенд у абонементного стола.
Стефан был удивлен. Ему не понравилось, что дневник Еленывыставлен на всеобщее обозрение, но записки Онории могли оказаться именно тем,что он искал. Онория Фелл была не просто мудрой женщиной; она была прекрасноосведомлена о делах потусторонних. Она была колдуньей.
— Библиотека уже закрыта, — сказала Мередит.
— Это даже лучше, — сказал Стефан. — Никто неузнает, чем мы интересуемся. Думаю, двое пойдут туда, а двое останутся дежуритьздесь. Мередит, если ты пойдешь со мной…
— Я бы посидела тут, если не возражаешь, — сказалаМередит. — Устала, — пояснила она, увидев, что он изменился влице. — Быстрее отдежурю — быстрее вернусь домой. Почему бы тебе не пойтис Мэттом? А мы с Бонни посидим тут.
Стефан по-прежнему не сводил с нее глаз.
— Ладно, — медленно сказал он. — Хорошо. Еслитолько Мэтт не возражает. — Мэтт пожал плечами. — Значит, так исделаем. Это займет часа два, а то и больше. Сидите в машине и заблокируйтедверцы. Тогда вы будете в безопасности.
Если его подозрения верны, то новых нападений можно ещекакое-то время не опасаться — по крайней мере, ближайшие несколько дней. СБонни и Мередит ничего не должно было случиться. Но теперь его мучил вопрос,что стоит за отказом Мередит. Он был уверен, что дело тут не только вусталости.
— Кстати, а где Дамон? — спросила Мередит, когдаони с Мэттом уже собрались уходить.
Стефан почувствовал, как напряглись мышцы его живота.
— Не знаю.
Он ждал, что кто-нибудь задаст этот вопрос. Он не виделбрата с прошлой ночи и не имел ни малейшего представления о том, чем он сейчасзанят.
— Рано или поздно он даст о себе знать, — сказалон и захлопнул дверцу со стороны водительского кресла, где сиделаМередит. — Чего я, собственно говоря, и опасаюсь.
Всю дорогу до библиотеки они с Мэттом шли молча, стараясьдержаться тени и избегая освещенных участков. Он не мог позволить себе, чтобыего заметили. Хотя Стефан вернулся, чтобы помочь городу Феллс-Черч, онявственно ощущал, что город Феллс-Черч не хочет его помощи. Он был здесьнезваным гостем, чужаком. Если его поймают, ему не поздоровится.
Вскрыть замок на двери библиотеки оказалось легко —элементарный пружинный механизм. Дневники были именно там, где говорила Бонни.
Усилием воли Стефан остановил уже протянутую к дневникуЕлены руку. Там были записи, сделанные в последние дни ее жизни, написанные еепочерком. Если он сейчас начнет об этом думать…
Он сосредоточил все внимание на лежащей рядом книге вкожаном переплете. Разбирать выцветшие чернила на пожелтевших страницах былонелегко, но через несколько минут его глаза привыкли к мелкому сложному почеркус изысканными завитками.
В дневнике рассказывалась история Онории Фелл и ее мужа,которые вместе со Смоллвудами и еще несколькими семьями давным-давно пришлисюда, в эти пустынные места. Им угрожала не только оторванность от внешнегомира и голод, но и дикая природа. Онория рассказывала об их жизни просто иоткровенно, без всякой сентиментальности.
На этих страницах Стефан нашел то, что искал.
Покрутив затекшей шеей, он внимательно перечитал запись.Потом откинулся на спинку стула и закрыл глаза.
Он был прав. Сомнения развеялись. Значит, он правильнопонял, что именно произошло недавно в Феллс-Черч. На секунду его охватилприступ бешеной ярости, и ему захотелось рвать, крушить, терзать. Сью.Прелестная Сью, подруга Елены, погибла… ради этого. Кровавый ритуал,кощунственное посвящение. Ему хотелось убивать.
Потом приступ ярости миновал, и на смену ему пришластрастная решимость остановить то, что происходит, и навести порядок.
«Я обещаю тебе, — прошептал он, мысленно обращаясь кЕлене, — я остановлю это. Не знаю, каким способом, но остановлю».
Он поднял глаза и увидел, что Мэтт смотрит на него.
Мэтт держал в руках дневник Елены, заложив его большимпальцем. Сейчас его глаза были такими же темно-синими, как у Елены. Слишкомтемными, полными смятения, грусти и чего-то похожего на ожесточение.
— Ты нашел, что искал, — сказал Мэтт. — И то,что ты нашел, очень плохо.
— Да.
— Чего, в сущности, и следовало ожидать. — Мэттвернул дневник Елены на полку. В его голосе слышалось чуть ли неудовлетворение. Как у человека, чьи ожидания только что подтвердились.
— Я мог бы сэкономить твое время. — Мэтт обвелглазами темную библиотеку, позвякивая мелочью в кармане. При взгляде на негомогло показаться, что он спокоен, но голос его выдавал. Он звенел отнапряжения. — Представь себе самое худшее, что только может быть, — ипопадешь в точку, — закончил он.
— Мэтт… — Стефан почувствовал укол беспокойства.После своего прибытия в Феллс-Черч он был слишком занят, чтобы внимательноприсмотреться к Мэтту. Только теперь он понял, что это непростительнаяглупость. Что-то в Мэтте было ужасающе неправильно. Все его тело былонапряжено. А разум, чувствовал Стефан, погружен в боль и отчаяние.
