стыда. — Это меньшее, чего я заслуживаю. Поверь, он был ещё слишком мягок. Я б на его месте вообще бы голову оторвал, — усмехнулся он. — Ладно, Зара, если это тебя успокоит, он тоже свое получил.
— Как это… получил? — растерянно спросила я, не понимая, что он имеет в виду. Образ Александра Болотова никак не вязался у меня в голове с понятием «получить по заслугам». Это человек, который всегда и всем управлял, подчиняя себе каждую мелочь.
— А он тоже пропустил пару моих ударов. — улыбнулся Влад, — Думаю папочка пару дней в регионах на встречах посидит с перетянутыми ребрами. Будет думать в следующий раз, что и кому говорить.
Я замерла, обдумывая услышанное. Образ отца и сына, сцепившихся в яростной драке, казался таким невероятным, что я просто не могла это представить. Александр Болотов — человек, чья сила была в его контроле, в умении держать всех и вся в своих руках. И Владислав, его сын, тот, кто, несмотря на свои молодость и проблемы, всё-таки решился дать отпор.
— Вы что, дерётесь? — еле выдавила я, не веря своим ушам.
— Не часто, — криво улыбнулся Влад. — Но иногда это единственный способ решить конфликт. Да и поверь, мне это было нужно не меньше, чем ему. Он не мог поступить иначе, зная, что я сделал. Или точнее, что пытался сделать. В этом наш с ним закон — каждый платит за свои ошибки. Даже он. Трещина в ребре — его цена за поступки и слова в отношении тебя.
— Вы что…. — я не могла в это поверить…. — вы подрались из-за……
— Из-за тебя? — с улыбкой закончил Влад, — ну да. Я получил за то, что хотел сделать, а так же за то, что своим идиотским решением лишил тебя желанной работы, ну а он за то, как назвал тебя и что подумал о тебе. Теперь мы квиты.
— Когда это было? — мое лицо было алее мака.
— Да в пятницу вечером. Не переживай, синяк почти прошел. А отцу на встречах не марафон бегать. И медицинская страховка у нас ничего такая, покрывающая.
— Два идиота, — вырвалось у меня.
— Точнее и не скажешь, — Влад смотрел на меня совершенно не так, как раньше. — Ленка тут тебя не доставала?
— Ленка? — я не сразу поняла о ком идет речь, все еще находясь под впечатлением от услышанного. — А нет, ничего.
— Зара, Лена иногда границ не видит, ты мне скажи, если начнет серьезно доставать.
Я грустно усмехнулась, понимая, что скорее подавлюсь собственным языком, чем пойду жаловаться хоть кому-то.
— Ладно, пока отец пашет в регионах, пора заняться делом, — поморщился Влад, глядя на груду документов.
— Оставляю вас наедине, приятного тет-а-тета, — не удержалась я от шутки.
Выйдя из кабинета я тут же наткнулась на полный огня взгляд Елены, и довольный, ленивый — Аллы. Кинув беглый взгляд на часы я поняла, что провела в кабинете Влада почти полчаса. И все же, не смотря на странные взгляды коллег, я улыбалась и впервые за весь этот бешенный месяц работы была почти довольна своей должностью.
День за днём работа шла по накатанной колее, и я вдруг осознала, что спокойствие, которое раньше казалось мне недостижимой мечтой, стало чем-то утомительным. В отсутствие Александра Юрьевича в офисе царила совершенно иная атмосфера: сотрудники вздохнули свободнее, Влад держался на дистанции, лишь иногда бросая на меня дружеские взгляды и перебрасываясь шутливыми фразами после работы, а Алла и вовсе, казалось, расслабилась. Только Елена продолжала смотреть на меня как на предмет интерьера, и только когда наши глаза с Владом встречались, по ее лицу пробегала странная судорога.
Поначалу я радовалась этому затишью, ведь у меня наконец появилась возможность привести мысли в порядок, разобраться в делах, которые накопились. Но скоро я поняла, что начинаю скучать по тем безумным дням, когда нужно было выкладываться на полную, чтобы хоть как-то угнаться за бешеным ритмом работы Болотова-старшего. Это было как адреналиновая зависимость: когда я привыкла к постоянному напряжению и вызовам, их отсутствие казалось… пустотой.
Я завершила текущие задачи и задумчиво посмотрела на экран компьютера. У меня была возможность выйти раньше, сделать свои дела, даже пройти прогуляться по Москве, о чем я мечтала весь последний месяц. Но не было желания. Никакого. Влад уехал на встречу в Газпром. Елена ушла домой раньше, Алла тоже куда-то исчезла, поэтому мне осталось только разложить пасьянс и подождать, пока стрелка часов пройдет отметку шести вечера.
Я, как дурная девчонка, закрутилась на своем кресле, думая о том, что проведу выходные на диване, с книжкой и пледом, и, возможно, позволю себе коробку «Рафаэлок». В конце концов утром пришло сообщение на телефон о зачислении аванса — вполне себе приличного.
Я сделала ещё один круг на кресле, задрав голову к потолку. Вечер четверга, без обязательств, без расписанных наперёд дел — и внезапное, невыносимое чувство одиночества. Я всё ещё была чужой в этом огромном городе, несмотря на всю свою борьбу и старания. Коллеги, с которыми я работала каждый день, оставались далекими и непонятными. А сама Москва, с её бесконечными огнями и суетой, словно наблюдала за мной издалека, выжидая, когда я наконец сломаюсь или, наоборот, докажу ей, что заслуживаю здесь быть.
— Чего сидим? Кого ждем? — в приемную стремительно вошла Алла, как всегда энергичная, как всегда бодрая, не смотря на свой возраст. — Ты, я смотрю, никак заскучала, мышонок?
— Алла Викторовна, — я подняла глаза к потолку, — и вы туда же!
— Послушай, Зара, — Алла подошла к моему столу и посмотрела прямо в глаза, — Александр Юрьевич никогда, слышишь, никогда ничего не делает просто так. Если он назвал тебя мышонком, подумай хорошо, почему?
Я нахмурилась, пытаясь понять, что же имела в виду Алла. Почему все зациклились на этом глупом прозвище? Мышонок, так мышонок, мне-то что? Но её взгляд, такой внимательный и серьёзный, заставил меня задуматься.
— Алла Викторовна, — вздохнула я, — если честно, я не понимаю. Может, просто это его способ… я не знаю, указывать на мою незначительность или что-то вроде того? Что-то вроде «ты здесь никто и звать тебя никак».
— И этому «никто» он вдруг разрешает показывать острые зубки, — усмехнулась она. —
