Но стоит прислушаться, и они исчезают, словно испуганные светлячки. Марек говорит, что это ветер играет в кронах деревьев. Но разве ветер может звучать так похоже на человеческую речь?"
Перо замирает над бумагой. Ванда поднимает взгляд и видит свое отражение в зеркале над камином. Кто эта женщина с бледным лицом и глазами, полными тоски? Отражение улыбается ей, но улыбка не касается глаз Ванды. Время здесь течет иначе, шепчет отражение. Ты заметила?
Ванда встряхивает головой, прогоняя наваждение. Она снова склоняется над письмом, но буквы расплываются перед глазами, складываясь в странные узоры. Ей кажется, что в этих узорах зашифровано какое-то послание, нужно только найти ключ.
"Милая Тэффи, ты не поверишь, но вчера я нашла в саду странный камень. Он светится в темноте мягким голубоватым светом и теплый на ощупь, словно живой. Марек сказал, что это обычный булыжник, но я-то знаю... В нем скрыта какая-то тайна. Ночью, когда Марек спит, я выхожу в сад и разговариваю с камнем. Он рассказывает мне удивительные истории о других мирах, лежащих за гранью нашего понимания. Иногда мне кажется, что он зовет меня куда-то. Но куда?"
За окном сгущаются сумерки. Тени в углах комнаты оживают, принимают причудливые формы. Ванда чувствует их присутствие, их безмолвный шепот. Они здесь каждый вечер, наблюдают, ждут. Чего? Она не знает, но ощущение неотвратимости чего-то грядущего не покидает ее.
"Дорогая Тэффи, иногда мне кажется, что этот дом — живое существо. Он дышит, вздыхает во сне, шепчет что-то своими скрипами и потрескиваниями. По ночам я слышу, как бьется его сердце где-то глубоко в подвале. Тук-тук, тук-тук... Марек смеется, когда я говорю ему об этом. Он утверждает, что это просто старый водопровод. Но разве может водопровод звучать так... осмысленно?"
Ванда откладывает перо и подходит к окну. Сад за окном тонет в сумерках, деревья сливаются в единую темную массу. Где-то вдалеке мелькает огонек — то ли светлячок, то ли чей-то фонарь. Ванда прижимается лбом к холодному стеклу, и ей кажется, что она видит там, в темноте, какие-то фигуры. Они движутся между деревьями, то появляясь, то исчезая.
"Милая Тэффи, знаешь, сегодня я видела сон. Я шла по бесконечному коридору, стены которого были увешаны зеркалами. В каждом зеркале отражалась я, но немного другая — то молодая девушка с косами, то седая старуха, то кто-то совсем незнакомый. Я шла и шла, а коридор все не кончался. И вдруг я поняла, что все эти отражения — это я в разных мирах, в разных временах. И каждая из этих "я" пишет письма своей Тэффи. Интересно, существует ли где-то мир, где Тэффи реальна?"
Часы бьют полночь. Ванда вздрагивает, выныривая из потока воспоминаний и грез. Марек стоит рядом, его рука лежит на ее плече. Теплая, живая рука. Или нет? Ванда поворачивается к нему, всматривается в его лицо. На мгновение ей кажется, что сквозь знакомые черты проступает что-то иное, древнее и нечеловеческое. Но видение исчезает, оставляя после себя лишь смутное беспокойство.
— Пора спать, дорогая, — говорит Марек, и его голос звучит как шелест осенних листьев.
Ванда кивает и позволяет увести себя из комнаты. Проходя мимо зеркала, она бросает последний взгляд на свое отражение. Ей кажется, или отражение подмигнуло ей?
"Дорогая Тэффи, если ты настоящая, если ты где-то есть, пожалуйста, найди меня. Спаси меня от этого дома, от Марека, от себя самой. Или... может быть, я уже спасена? Может быть, этот дом — мое убежище от чего-то гораздо более страшного? Я не знаю, Тэффи. Я больше ни в чем не уверена. Кроме одного — завтра я снова сяду за секретер и напишу тебе новое письмо. И, может быть, однажды ты ответишь".
Письмо второе
Тишина. Оглушительная тишина обволакивает дом, проникает сквозь щели, заполняет каждый уголок. Ванда сидит у окна, наблюдая, как последние лучи заходящего солнца окрашивают небо в багровые тона. Перо замирает над бумагой, капля чернил падает, расплываясь причудливым узором. "Милая Тэффи..." Воображаемая подруга, единственный слушатель в этом царстве молчания.
Скрип половиц. Марек. Его шаги — ритмичный стук пишущей машинки, отмеряющий время в бесконечном потоке слов. Ванда не оборачивается. Она знает — он пройдет мимо, погруженный в свой выдуманный мир, где герои живут, любят, страдают. А она? Кто она в этом мире? Муза? Тень? Призрак, блуждающий по старому дому?
"Дорогая Тэффи, если бы ты знала, как странно течет здесь время. Оно словно река, разделенная на два рукава. В одном — стремительный поток мыслей Марека, слова, рождающиеся под его пером. В другом — медленное, тягучее течение моих дней.
Иногда мне кажется, что я могу видеть нити времени, сплетающиеся в причудливый узор. Они мерцают в воздухе, словно паутина в лучах утреннего солнца. Я протягиваю руку, пытаясь поймать их, но они ускользают, оставляя лишь ощущение чего-то неуловимого, непознанного".
Ванда встает, подходит к зеркалу. Кто эта женщина с острым взглядом и решительно сжатыми губами? Она кажется сильной, уверенной. Но Ванда знает — это лишь маска. Под ней — бездна одиночества и тоски по чему-то неназванному, неосознанному.
"Милая Тэффи, сегодня я снова была в саду. Мои цветы... Они шепчут мне свои истории, делятся тайнами, которые хранит эта земля. Знаешь, иногда мне кажется, что в их лепестках заключена мудрость веков. Я прикасаюсь к ним и чувствую, как сквозь меня проходят потоки древнего знания. Марек смеется, когда я рассказываю ему об этом.
— У тебя слишком богатое воображение, дорогая, — говорит он.
Но разве не воображение движет его пером, создавая целые миры?"
Часы бьют полночь. Двенадцать ударов — двенадцать врат, открывающихся в неизведанное. Ванда закрывает глаза и видит... Что это? Образы будущего или отголоски прошлого? Лица, события, чувства проносятся калейдоскопом, сливаясь в единый поток сознания.
"Дорогая Тэффи, порой мне кажется, что этот дом — живое существо. Он дышит, вздыхает, хранит секреты прошлых поколений. Ночами я слышу шепот — то ли ветер в старых трубах, то ли голоса давно ушедших людей. Они рассказывают мне истории — грустные и веселые, страшные и удивительные. Я записываю их, но никогда не показываю Мареку. Это мой маленький секрет, моя связь с чем-то большим, чем наша повседневная реальность".
Скрип двери. Марек появляется на пороге, взъерошенный, с горящими глазами.
— Ванда, я закончил главу! — Его голос полон восторга, и на мгновение она чувствует укол зависти.
Как легко
