Дух взяточничества и предательства источал этот величественный зал. Верховный маг разочарованно поморщился.
— Тишина! — крикнул Протелеон.
Совет смолк.
Исеп вернулся на своё место и сел обратно, фракция расселась по своим местам.
— Прошу слова, — поднялся другой белый маг.
Молодой, щуплый и чернявый, но с горящим взглядом, уроженец Океанических врат, земель порядка и дисциплины. Протелеон знал его, впрочем, как и всех присутствующих.
— Да, Иероним, говори, — сказал верховный маг.
— Я выскажусь в пользу войны с орденом, — сходу заявил маг, — все мы знаем, что города растут на торговле. Белый город должен был стать центром торговли, и он стал им. Самые большой рынок мира сегодня здесь, у подножия этого зиккурата, — послышались одобрительные голоса, — но торговля зависит от путей. И если рассуждать с этой точки зрения, то мы не можем позволить нашим потенциальным врагам контролировать эти пути.
— Ты намекаешь, — снова заговорил Исеп, — на опасность блокады?
— Да. Черные рыцари могут в миг оставить беззащитными все пути континента, большая часть которых существует только благодаря их защите. Люди не выходят за пределы убежищ, это безумие. Только рыцари обеспечивают ту жизнь, которая сейчас у нас есть.
— Это такое же безумство для них, как и для нас, — отвечал Исеп, — наших рыцарей станет достаточно, чтобы обеспечить защиту торговли.
— Достаточно ли? — вдруг спросил Кронид.
Альтиор посмотрел на него недовольно и вопросительно. Кронид был полноватым белым магом, подходящим к старости, лицо его было толстым и покрытым темной щетиной. Мало кто его знал хорошо, он высказывался редко, но довольно разумно, обычно не присоединялся ни к каким фракциям в Совете.
— Ты сомневаешься в силе моего войска? — спросил император, изобразив ненадолго в своем голосе осторожность.
— Я хочу сказать, — он подумал мгновение, — если черные рыцари уйдут, белые придут… Да, они будут охранять караваны, торговля возобновится, но. Но. Теперь черные рыцари будут нападать на эти караваны, жечь стоянки с белыми рыцарями, грабить приюты. Нам придется контролировать весь континент, но они заставят нас за это заплатить.
Совет вдумчиво слушал.
— Белые рыцари, — Альтиор поднял подбородок так высоко, что даже комично, лицо его перекосило злобной гордостью, — белые рыцари раздавят эту черную грязь, и не позволят ей нарушить наши пути, торговля находится под нашей защитой.
Продолжительные рукоплескания враждебной ордену фракции, в это время другая фракция свистела и выражал отдельными криками недовольство.
— Как знаешь, Альтиор, — буркнул Кронид, и реплика его утонула в общем шуме.
— Как я знаю, — тихо ответил ему Альтиор, ухмыльнувшись при этом.
— Это возмутительно, — крикнул Исеп, — я ухожу отсюда.
Он поднялся, половина зала встала и стала неспешно покидать зал, топчась в толпе, перетекающей к выходу.
— Заседание окончено, — злобно выкрикнул Протелеон.
Император растерянно повернулся к верховному магу, как бы взглядом говоря о том, что они два триумвира этого города и не могут склонить его власть к решению, которое согласовали между собой, и на это маг лишь развел руками:
— Закон запрещает проводить заседание с таким составом, нас слишком мало…
— Это абсурд, — зашипел белый рыцарь, — Это все враги и предатели, вырезать бы их всех!
— Это власть этого города, Альтиор, — сухо отрезал Протелеон, и устало добавил, — как я сказал, это и есть город.
— Но что нам делать? — он посмотрел в сторону гостей из Вольного, которые просто не знали, как им реагировать и лишь изумленно наблюдали за происходящим, пытаясь сохранить на своих лицах какое-то достоинство.
— Мы склоним Совет на свою сторону, не переживай об этом.
Оставшиеся в Совете маги стали расходиться, шумно переговариваться и над чем-то смеяться.
_____
Обычная ночь в лесу у подножия горы Белое седло.
Небосвод, затянутый тучами, холодный ветер качает верхушки засохших стволов. Нет луны, нет и звезд, только ветки и высохшая земля, погибшие ягодные кусты.
В этих землях изредка проходили туманы. Плотные клубы синеватого пара, издающие тягучие и шелестящие звуки, как большие животные, они бродили в лесах, ничего не меня, не оставляя чего-то необычного, но забирая тех, кто попадал в них. Никто не знал, что это было, никто не хотел знать, чем это может оказаться.
И Зэорис смотрел на один такой. В темноте его было сложно различить, но он медленно перетекал, словно мутная река. Источаемое туманом желание приблизиться и впасть в расслабленность медленно овладевало Зэорисом, а он в свое удовольствие позволял туману звать его, ласкать его опухший от усталости разум. Но время пришло, и усилием воли маг развеял чужое чувство.
Чем бы ни было это что-то, ждущие его там, только сам Зэорис решит, жить или умереть. И хотя бы в этот день нужно ещё было пожить, потому жизнь его самого обозначала жизнь ещё десятка братьев из серого культа, которых он вел за собой.
Укутанные в плащи из грубой ткани, они сидели, притаившись среди голых ветвей засохшей поросли. Пугливо переглядываясь, они улыбались друг другу и тому страху, что овеял их всех, подбадривали друг друга тихими речами о предстоящей борьбе. Братья были крепкими воинами и паломниками, пережившими многое, они боялись монстров, но знали, что их ждет открытая вражда с самым опасным из чудовищ, а именно, с другими людьми, подобными им самим.
— Что это?
— Не важно. Идем, братья.
Двинувшись дальше, они преодолели несколько миль пешком, пока небо не начало медленно становится сизым.
Короткая летняя ночь оканчивалась.
Да, так теперь выглядело лето, как безграничная осень, и лишь зима отличалась, вываливая много снега, который не таял до поздней весны, но живительная влага не порождала озеленение, все оставалось таким же серым и почерневшим.
Лишь ветки хрустели под ногами. Они не переговаривались. Никому не хотелось говорить, уже слишком долго шли и слишком устали. Пеший путь без тропы по неровностям холмистых предгорий отнимал много сил. Ноги их болели, их запасы еды закончились два дня тому назад, и все что происходило это бесконечная ходьба.
Изредка кто-то мог спросить, долго ли осталось идти, на что Зэорис оборачивался и подбадривал отряд, говорил, что осталось недолго, что они уже почти дошли, что вынуждены идти так долго потому, что тропы стерегут белые рыцари, которые не должны узнать об их появлении в
