как индеец. — Смотри внимательно, на тебя вся надежда. Но мы не пойдем напрямую к ним, если увидишь, а пойдем немного наискосок, показывая всем видом, что нам до них нет дела. Мы с Дэвидом не будем даже смотреть…
— Вот именно. Пойдем — «по касательной», как ты изволишь иногда выражаться, юноша. Говорят, что эта уловка оправдывает себя…
Так и получилось. Сначала спустились с холма немного ближе к реке, а потом пошли рядом, больше не приближаясь к воде, пока Айвен не увидел вдалеке животных:
— Вон там стадо косуль, всего голов двадцать…
Приятели молча вели лошадей спокойным шагом, стараясь не делать резких движений, и продолжили ход вдоль реки, но постепенно приближаясь к ней. Как задумано. Потом стали, не решаясь приближаться еще.
— Смотрите! Это самки с недавно родившимися детенышами. И самцы, двухлетки! — пояснил Дэвид.
Одна самка явно стояла на карауле, а остальные щипали траву на широком низком пространстве с зеленой травой, у самой воды. Ветер дул почти в направлении трех охотников, поэтому они решили оставить лошадей на Дэвида и вдвоем попытаться подойти поближе.
— Еще бы немного поближе, и я смогу стрелять. Но и то, можно попасть, если они будут стоять, а если побегут, то ничего не гарантирую…, - сообщил юноша младшему наставнику.
— С такого расстояния я даже стрелять не стану! — тихо сообщил Джеро. В остальном — все, чем могу тебе быть полезен…
Так и сделали. Еще подошли немного, стараясь не смотреть на животных, и потом тихо и плавно опустились на траву. Наблюдающая за округой самка их заметила, но пока не посчитала это опасным для стада.
Айвен выбрал молодого самца с короткими, загнутыми рожками и красно-бурой шерстью. Плавными движениями приготовил к стрельбе свое длинное охотничье ружье. Слабый ветер дул почти прямо в лицо, что хорошо для прицеливания. Взял прицел и плавно выбрал свободный ход курка.
Почти одновременно с выстрелом раздался короткий и тревожный свист дежурной самки. Самец подпрыгнул и попытался бежать, но завалился на землю головой вперед. Все стадо начало разгон, высоко подпрыгивая, и постоянно оглядываясь на детенышей, которые отставали. Но все равно, стрелять во второй раз было теперь не в кого.
— Ты убил животное одним выстрелом, поздравляю, — восхищенно проговорил Джеро, глядя вдаль на удаляющееся стадо. Пошли, я разделаю ее. Возьму на себя всю грязную работу!
Но идти не пришлось. Через одну минуту подъехал Дэвид с лошадьми, и друзья осторожно начали движение к жертве, стараясь выбирать сухие места, где копыта не будут проваливаться в мягкую почву.
Когда подъехали вплотную, самец был еще жив. Пытался встать, но ноги не слушались. Пуля вошла в туловище. Джеро подошел и перерезал самцу горло, чтобы прекратить его мучения и одновременно спустить кровь. Делал это, глядя немного в сторону. Юноше сейчас стало немного не по себе, когда он глянул в большие грустные глаза самца.
Разделать самца взялись Джеро с Дэвидом, а Айвену велели отойти дальше и в сторону вместе с лошадьми и дать им пастись, чтобы умные животные не смотрели на их занятие. Джеро сначала сделал надрез на шее животного, а потом с напряжением отделил голову, давая крови выйти. Затем они вместе стали делать надрезы на животе, грудине и ногах, сдирая шкуру. Та отделялась с шумом, как приклеенный холст. Джеро раздвинул ребра и вытащил пищевод, легкие, печень и кишки.
Дальше юноша отвернулся и не смотрел. Стал осматривать местность вокруг, уйдя в себя. Очнулся, когда друзья подошли к лошадям, держа в руках сверток. Это было все, что осталось — мясо, завернутое в шкуру.
— Хороший был выстрел, мой юный друг. Теперь можно и отправиться на ужин, с чувством глубокого удовлетворения…
— Если остальные не возражают, — добавил японец, потрепав Айвена по плечу.
По оценке Дэвида, этот самец весил фунтов шестьдесят, или около этого. И чистый вес тут — фунтов тридцать пять будет. Хватит всем попробовать свежего мяса.
Никто не возражал, поэтому добычу пристроили на кобыле Дэвида и по своим следам отправились обратно к лагерю. Вдали под лучами идущего к горизонту солнца видны были выбеленные солнцем тенты фургонов. Ветер на несколько минут стих, а потом ровно и сильно задул в обратном направлении. Обратный путь получился быстрее, потому что с потоком ветра навстречу охотникам доносились слабые ароматы от одного костра, где готовили что-то вроде лепешек из муки, к чаю.
Два дня отдыха на одном месте пролетели в один миг. И в последний день отдыха, вечером пятого августа, детвора дружно начала приставать к проводнику, рассказать, что их ждет дальше.
— Мы будем медленно двигаться вперед…, - сделал Дэвид короткое вступление, при этом театрально тяжело вздохнув. Посмотрел на реакцию — публика никак не откликнулась. И дети, и взрослые к переходу на запад относились слишком ответственно. Поэтому продолжил уже серьезно, без театральных приемов.
— Долина реки скоро закончится у бара Гумбольдт. Это такое место, где река придет к озеру, упираясь в что-то вроде дамбы. Там я знаю одно место, где будет вода, хотя и плохого качества. И еще… Нам предстоит идти по ровным пространствам, держать путь только по компасу. Вы видите, что зеленой травы становится все меньше?
— Еще бы, сэр. — Ответил ему Патрик, самый главный в уходе за животными. И с неожиданной для него инициативой начал подробно перечислять по каждому фургону, как себя чувствует каждый вол, потом перешел на лошадей.
Его не прерывали. Все терпеливо выслушали, после чего Дэвид продолжил:
— Мистер Патрик совершенно правильно понял мое вступление. Начался август, впереди будет все меньше зеленой травы, идти придется в жарком нагретом воздухе, и днем, и вечером на стоянках спрятаться от жары будет негде. У бара Гумбольдт мы должны набрать воды во все, что можно и нельзя, потому что впереди нас будет ждать Пустыня Сорок миль…
— Еще одна! — Герда Вольф, жена фермера, вымученно улыбнулась. Видно, от первой получила много негатива. Либо сказывалась накопленная усталость от постоянного движения в течение трех месяцев. Вместе с дочкой, двенадцатилетней Гретой они гладили своих щенков, которые устали бегать и улеглись, уткнувшись мордочками им в штаны из грубой светлой ткани. Штаны в путешествии прочно вошли в обиход у всех женщин. Это потом, когда придут к обитаемым местам, они поменяют их на юбки.
— Вроде того…, но эта похуже будет, — не стал ничего приукрашивать Дэвид. — Нас ждет бесплодная равнина, от бара Гумбольдт — до рек Карсон и Траки. Там будет рыхлый, белый, засоленный песок и глина, раскаленные за день. Вы не увидите зелени
