гармоничные пропорции казались воплощением хорошего вкуса, а потому наиболее актуальными для английского общества.
Начинающие архитекторы занялись зарисовками и обмерами палладианских зданий, Бёрлингтон стал разыскивать и покупать рукописи и чертежи великого зодчего, став эксклюзивным обладателем архива Палладио. Начал «граф-архитектор» с того, что с помощью Кента внедрил новый стиль при строительстве собственного дворца Чизик-хаус в лондонском предместье на берегу Темзы в 1726−1727 годах, почти «дословно» воспроизведя композицию шедевра Палладио – виллу Ла Ротонда под Виченцой. Чизик-хаус не был копией Ротонды, скорее это была вариация на тему, у зданий не совпадают размеры, элементы декора, планировка внутренних покоев. Ведь Бёрлингтон строил виллу Чизик не как жилое помещение, а как изящный особняк для размещения коллекции и приема гостей.
Судьбоносной для английского зодчества в этом проекте стала деятельность Уильяма Кента, которого Ричард всячески поддерживал в течение всей жизни, именно в Чизике Кент впервые создал образцовый ландшафтный парк, ставший эталоном для подобных садов по всей стране, а позже и всей Европе. Здесь можно встретить на площади в 26 гектаров классический набор английского парка со скульптурами и павильонами, витиеватыми дорожками, лужайками и прудами. После постройки Чизик-хауса архитектура Англии стала развиваться под влиянием активной деятельности Бёрлингтона−Кента. Загородные дворцы, поместья и целые улицы, весь Лондон и предместья старались «переодеться» в античные одежды, украсить себя элегантными портиками и скульптурами, колоннадами и аркадами.
Гораций Уолпол, Ричард Бентли
Интерьер библиотеки в Строберри Хилл. 1753
Конечно, многие подвергали критике причуду графа самому заниматься строительством, но лорд-архитектор был настойчив и убедителен в своих стремлениях. Он не только утвердил палладианство, но ввел моду на ближайшие десятилетия на личное обустройство своих поместий, чем и занимались многие дворяне – от герцогов до скромных сквайров. Само собой разумеется, что один человек, пусть даже и такой влиятельный, как лорд Бёрлингтон, не мог превратить строгий классицизм палладианского типа из модного хобби в настоящий стиль эпохи во многих европейских странах. Конечно, для этого были более глубокие предпосылки, но кто-то должен был стать флагманом этого процесса, дать первый импульс, эта роль была достойно исполнена просвещенным аристократом графом-архитектором Ричардом Бёрлингтоном.
Творчеством и деятельностью лорда Бёрлингтона был восхищен молодой Гораций Уолпол, младший сын знаменитого премьер-министра королевства, он получил блестящее образование, отдал дань литературным занятиям, написал один из первых «готических» романов «Замок Отранто» и стал на долгие годы страстным поклонником готики. Это также во многом был не только личный вкус лорда Горация, но и общественный запрос, эстетический протест против засилья привнесенной итальянской архитектуры, как считали приверженцы патриотических убеждений, чужеродной и холодной. Они призывали к возвращению «настоящего» английского зодчества, под которым тогда понимали средневековую готику, так в Англии началось «готическое возрождение», а его предвестником стал Гораций Уолпол.
В 1747 году Уолпол приобрел поместье Строберри Хилл, Земляничный холм, и решил выстроить его заново в «новом старом» готическом вкусе, но все технологии строительства со времен средних веков были давно утрачены, и тогда решено было имитировать готику. Уолпол вместе со своими помощниками – архитектором Джоном Чьютом и дизайнером Ричардом Бентли – занялся изучением главных памятников английского Средневековья, по образу которых обустраивался усадебный дом. Вскоре появились башни и зубчатые стены, стрельчатые окна и даже витражи, а мебель и стены были украшены резьбой со старинными орнаментами. Работа над «готизацией» Земляничного холма заняла почти три десятка лет, в течение которых Гораций подробно излагал и транслировал светскому обществу захватывающие детали возведения нового здания как «эталона нового стиля и вкуса». Конечно, и сам Уолпол прекрасно понимал, что его дом только подражает образцам, он построен с использованием совсем других материалов и пропорций, это был один из первых образцов неоготики, исторического стиля, который чуть позже станет для Англии мейнстримом. В своем «Описании Строберри Хилл» сэр Гораций Уолпол отмечал: «Я не намерен сделать свой дом настолько готическим, чтобы это было в ущерб и современным достижениям в области изысканной роскоши, я стремлюсь создать «идеальное жилище». В этом желании они полностью совпадают с Бёрлингтоном, только каждый к своему идеалу продвигался собственным путем.
Гораций Уолпол
Строберри Хилл. 1753
© Lois GoBe/Shutterstock.com
Деятельность Бёрлингтона и Уолпола сыграла свою яркую и значительную роль в английской культуре, доказав, что из аристократов могут получиться прекрасные архитекторы, ведь у них в те времена было целых два преимущества. С одной стороны, это высокий уровень культуры и образования, достаточно обширные и глубокие знания в области истории и теории архитектуры. С другой – это финансовая независимость, а следовательно, возможность идти на риск, смело внедрять новые формы, искать неизведанные пути, экспериментировать, что обычным архитекторам удается не так часто в силу их зависимости от заказчиков. Но, как всегда, у этой прекрасной медали есть обратная сторона, и, возможно, полная свобода архитектора – это не всегда на пользу?
В том же 18 столетии родился и наш следующий персонаж, Уильям Томас Бекфорд, юноша из очень богатой семьи владельцев сахарных плантаций в Вест-Индии. Он традиционно получил прекрасное образование, в юности серьезно увлекался историей и архитектурой. Говорили, что одно время он учился музыке у самого Моцарта, был знаком с Байроном, писал стихи, был тонкой романтической натурой. Казалось, перед ним открывается блестящее будущее, его ожидали либо громкие победы в свете или на политическом поприще, либо творческие успехи в науках и строительстве. Но в дело вмешался грандиозный скандал, подробности которого до сих пор неясны, поскольку все участники событий стремились всячески скрыть от посторонних детали произошедшего. Но в обществе все же стали ходить слухи о возмутительной связи молодого Бекфорда со своим совсем юным кузеном, однажды сцена их неподобающего выяснения отношений предстала перед гостями его дяди. Далее Уильям оставаться в Англии не мог, он стал изгоем, его не принимали ни в одном доме, и Бекфорд надолго покинул отечество.
Более десяти лет изгнанный аристократ путешествует и занимается литературой, он пишет эссе, статьи, элегии и даже готический роман «Ватек». Во время странствий Бекфорд обзавелся супругой, но брак был недолгий, через три года Уильям овдовел. Будучи богатым наследником, в 1796 году наш герой решил вернуться в Англию, чтобы осуществить свою давнюю мечту. А мечта его была необъятной и необъяснимой. Бекфорд объявил, что намерен снести Фонтхилл – свой палладианский особняк в
