Михаила Юрьевича были «Пророк» и «Выхожу один я на дорогу…». И то и другое уже дышали будущей драмой, уже переходили в иное время – время бессмертия поэта. А душа его снова просилась туда, где он открыл для себя и полюбил Россию, хоть и «странной» любовью, туда, где расцвели его талант и сердце, полное добра и света. Сердце, что так редко находило в земной жизни тот отклик, что делает его счастливым……Уж не жду от жизни ничего я, И не жаль мне прошлого ничуть; Я ищу свободы и покоя! Я б хотел забыться и заснуть! Но не тем холодным сном могилы… Я б желал навеки так заснуть, Чтоб в груди дремали жизни силы, Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь; Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея, Про любовь мне сладкий голос пел, Надо мной чтоб, вечно зеленея, Тёмный дуб склонялся и шумел.
И тёмный дуб склоняется над его могилой в Тарханах, и жизни силы явственны в каждой строке его произведений, и сладкий голос любви к нему и его поэзии оберегает наконец его покой…
Знаменитый учёный, академик Плетнёв сказал, оценивая творчество Михаила Юрьевича: «Придёт время, и о Лермонтове забудут». Зато Лев Толстой, который мало кого жаловал похвалой, сказал, как отрубил: «Если бы этот мальчик остался жить, не нужны были бы ни я, ни Достоевский». Вряд ли какой другой писатель удостаивался таких слов могучего русского прозаика. И в конце концов, как сказал другой гениальный поэт, Сергей Есенин, «большое видится на расстоянье». И в заключение – для всех, кто хочет вместить Михаила Юрьевича в какие бы то ни было рамки, приведу слова Ираклия Андроникова, прекрасного знатока явления нашей литературы под именем «Лермонтов»: «Через всю жизнь проносим мы в душе образ этого человека – грустного, строгого, нежного, властного, скромного, язвительного, мечтательного, насмешливого, наделенного могучими страстями и волей и проницательным беспощадным умом. Поэта бессмертного и навсегда молодого».
Два века после рождения Лермонтова сполна подтвердили эти слова. Более того, иногда кажется, что в нашем веке его творчество ещё более значимо для нас, чем прежде. А как же иначе?
Есть речи – значенье Темно иль ничтожно, Но им без волненья Внимать невозможно. («Есть речи – значенье…»)
Место первого захоронения М.Ю. Лермонтова
на старом кладбище Пятигорска
«О слово русское, родное!»
(Ф. Тютчев)
1
Я очи знал – о, эти очи! Как я любил их, – знает Бог! От их волшебной, страстной ночи Я душу оторвать не мог. В непостижимом этом взоре, Жизнь обнажающем до дна, Такое слышалося горе, Такая страсти глубина!..
Без тени сомнения берусь утверждать, что любовная лирика Тютчева – вершина не только его творчества, но и во многом всей русской поэзии. В наш чересчур цивилизованный век, когда живое человеческое общение всё чаще заменяет интернет, а само искусство подменяется (для массового зрителя, в частности) мыльными кинооперами и бесконечными кулинарными поединками с участием преуспевающих актёров и писателей, обращение к поэзии великого лирика равноценно глотку свежего целительного воздуха.
Она сидела на полу И груду писем разбирала, И, как остывшую золу, Брала их в руки и бросала. Брала знакомые листы И чудно так на них глядела, Как души смотрят с высоты На ими брошенное тело…
Истинная поэзия дышит и мыслит образами. Но не теми, что являются наживками для читателя, не более. Настоящий поэтический образ, как солнце или луна, – освещает всё стихотворение, делает его и жизненным и высоким одновременно.
Как души смотрят с высоты На ими брошенное тело… —
вот так можно одним-двумя штрихами поднять к Высоте и Мудрости простой жизненный эпизод! Таков почерк таланта. Именно он истинное чувство превращает в истинную поэзию, что не так часто бывает – при всём огромном количестве стихов о любви, что созданы до сих пор! Зачастую вместо чувства – жалкое его подобие, вместо душевной глубины – набор известных эпитетов, а потому и вместо читательской благодарности и восторга – равнодушие к так называемым «сердечным мукам», а то и прямая досада: тоже мне, так-то и я смогу!.. Вот почему лирика Тютчева засияла сегодня ещё более ярко и желанно.
Ф.И. Тютчев.
Художник С.Ф. Александровский
Однако было бы несправедливо петь похвалу только его лирике. Фёдор Иванович – автор многих
