отвечал Ангел. — А вот это щенок с бантом на шее.
Сраная бабочка, — каждый раз думала про себя Нинель Аскольдовна. — Грёбаный щенок с грёбаным бантом, — а затем переходила к моделированию ситуаций. Ну а поскольку выдумка психологини была не безгранична, то градус безумия этих ситуаций со временем всё повышался и повышался.
— Представь, что понравившаяся тебе девушка позвала тебя на вечеринку, — закусив ручку и покачивая ногой, на ходу выдумывала Нина Аскольдовна. — В обозначенное время ты пришёл в обозначенное место, и тут оказалось, что всё это вечеринка-розыгрыш.
— Розыгрыш? — уточнил Ангел. — А весёлый?
— Вообще не весёлый! Злой! Подлый! Коварный! Тебя заманили в квартиру, избили, облили мочой, нарядили в женское платье, накрасили под клоуна, затем накачали транквилизаторами и сделали на лбу татуировку в виде фаллического символа!
— Ой, — поёжился на кушетке Ангел.
— Да-да! Но и это ещё не всё! После тебя выкинули на помойку, наделали фотографий и разослали всем твоим знакомым!
— Ой-ой-ой.
— А пото-о-о-о-ом, — Нина Аскольдовна начала подводить к главному. — Спустя какое-то время ты вдруг идёшь вдоль морского обрыва…
— А где же у нас тут морской обрыв?
— Представь! Так вот, идёшь ты и видишь, как на краю этого самого обрыва балансирует машина. Качается туда-сюда, вот-вот сорвётся. А внутри машины сидит та самая девушка, которая тебя так жестоко обманула и подставила. И все те ублюдки тоже. Твои действия?
— Ну, — задумался Ангел. — Спасателям позвоню, наверное.
— Ясно…
Нинель Аскольдовна устало откинулась в кресле, сняла очки и принялась массировать глаза.
— Сеанс окончен, — сказала она, даже не пытаясь скрыть разочарование.
— Угу.
Ангел со скрипом встал с кушетки, кое-как натянул рюкзак, чуть не уронил торшер и опять-таки спотыкаясь:
— До свидания, Нинель Аскольдовна! — вышел прочь.
— У-у-у-у-уф-ф-ф, — протянула психологиня.
Затем встала с кресла, подошла к шкафу и открыла верхнюю дверцу. Прямо на неё оттуда смотрела полупустая бутылка коньяка и фужер. Нинель Аскольдовна взяла бутыль, взяла фужер, потом мотнула голова, поставила фужер обратно, зубами вытащила пробку, выплюнула её за плечо и присосалась к выпивке.
— Слюнтяй сраный, — на выдохе сказала она. — Мамин лошок-лопушок…
И определения точнее не найти во всём свете. На том месте, где должен был вырасти сын Князя Демонов, который откроет портал в Ад и предаст весь этот мир огню, вырос лопушок.
Ошибка…
Здесь точно какая-то ошибка. Двадцать лет назад Церковь ошиблась и взяла под наблюдение не того ребёнка. Ну а ещё бы! Ангелину Цветкову Чертанову взял под контроль Институт и его новый, очень деятельный и очень старавшийся выслужиться ректор.
— Грёбаный Державин, — Нина сделала ещё один глоток. — Ненавижу, сс-с-с-суку.
Ангелину, в которую Церковь посадила семена Зла, спрятали от посторонних глаз и засекретили всё, что было с ней связано. И старшие члены Церкви лишь каким-то чудом вышли на маленького Ангела Черепанова.
И кстати…
Как?
Как они на него вышли?
Как они вообще дошли до своих выводов?
Почему решили, что правы?
Не у кого спросить. Никто из старейшин до сегодняшних дней не дожил. Нинель только помнила, что ребёнок должен быть мужского пола, и что семья Черепановых, как сотрудники той самой Академии рассматривались как самая вероятная кандидатура усыновителей после смерти Ангелины.
Да и имя парня как бы, намекало. Или нет?
Церковь вообще переживала не лучшие времена и разваливалась буквально на глазах. И теперь она, — Нина Аскольдовна, — была в последней сотне последователей культа, в котором некогда состояли десятки тысяч человек.
Церковь Ада.
Возникла она на британских островах, но после переползла на русскую почву, где продолжала, правда, носить гордое старинное название.
Чурчхела, от английского «Church Hell».
Чего хотела Чурчхела? Власти и денег. Денег и власти. Но преимущественно всё-таки власти, потому как деньги в системе координат нового миропорядка не будут играть никакой роли. Они хотели заранее выслужиться перед демонами, которые рано или поздно всё равно придут в этот мир, и занять достойное место в пищевой цепочке. Ну или как минимум не сгореть в адском огне вместе со всеми…
В чём заключалась главная доктрина Чурчхелы?
Да ничего особо нового.
Мир подлежит уничтожению. Люди — грязь. Трещины — порталы меж миров, в основном скучных и одинаковых, но где-то там, среди бесчисленных реальностей, существует Ад.
Пока что, — к великому сожалению Чурчхелы, — демоны могут заглянуть в этот мир только в качестве бесплотного духа, а вот попасть сюда физически никак нет.
Не получается.
Для этого нужно приглашение хозяев дома. Нужно, чтобы дверцу кто-то распахнул изнутри. Впустил.
И потому-то Церковь Ада и пошла на эту авантюру. Они хотели вырастить ребёнка демона и человека, который сможет открыть портал изнутри и начать вторжение.
Как они дошли до этого?
Опять-таки спросить не у кого. Культу уже несколько сотен лет, а его основатели были довольно скрытными товарищами. Однако факт есть факт. У Чурчхелы получилось посадить демоническое семя в чрево девственно-чистой Ангелины Чертановой. И спорить с тем, что у них получилось — откровенно глупо.
А вот потом что-то пошло не так.
И, как знать? Возможно, это был их единственный шанс. Возможно, что после провала демоны сочтут всю Церковь жалкой горсткой неудачников и не пощадят наравне с другими, когда настанет час их господства на этой земле.
Впрочем, они и так уже давно не выходят на связь ни с кем из сторонников Чурчхелы. Ни вселением, ни через сны, ни даже через знамения, описанные старейшинами в трактатах.
— Говно, — очень точно обрисовала всю ситуацию Нинель Аскольдовна, выпила ещё глоточек и поставила коньяк на место.
И тут же раздался стук в дверь.
— Войдите!
В кабинет проник ещё один студент.
— Ах, это ты, — устало вздохнула Нина Аскольдовна. — Ну, садись…
— Спасибо!
Полысевший уже в двадцать, неврастеничный студент Максимка — один из немногих, кто пользовался услугами штатного психолога не по обязательствам, а по велению сердца.
— Ну что там у тебя опять?
— Кажется, я выбрал для себя не ту профессию, — сказал Максимка, а затем нервно и на грызунковый манер отгрыз себе ноготь. — Кажется, геология вообще не для меня. Это вовсе не то, чего я хочу от жизни. И от этого становится страшно, и тревожно, и…
— Бла-бла-бла, — не таясь сказала Нина Аскольдовна, потому как лысый уже завёлся и
