этот мир становится ему до боли близким…
«То, что мне роднее с каждым днем, то, без чего я уже не могу, — это музыка. Она — мой друг, я слышу ее, а она — меня, мы едины. Я сочиняю и пою, и купаюсь в звуках, пускай все это только для себя…
Какой забавный мальчишка этот Серж, сын доктора Рении! Сержи, так все его зовут. Пока доктор сидела у нас в гостиной, мы целый час гуляли по саду, болтали у фонтана. Сержи странный. Он стеснялся своего дорогого костюма, он явно не привык к светской жизни. Но я заговариваю с ним о животных, о природе, и тогда он просто преображается. Это не первая наша встреча, и он, кажется, привык ко мне. В нем утонченность особая, не наша. Он не умеет вести светские беседы, но кажется, слышит, о чем говорят кусты роз, ветерок, журчащая вода фонтана… Может быть, в нем особая магия? Он вызывает мысль о друидах… Знает ли Сержи сам, что в нем скрыто? А там должно быть что-то очень интересное внутри… И еще он обожает свою мать. Они друзья, он говорит о ней с таким воодушевлением… я завидую.
Очень скоро. Очень скоро я сделаю свою собственную куклу. Я волнуюсь. Я не представляю, какой она будет. Я вчера сочинила песню… будет ли это похоже на то, как сочиняешь музыку? О чем это будет…
Мы вчера снова виделись с Аглаей, тайком от папы, само собой. Лали помогла, спасибо ей. У Аглаи всегда глаза на мокром месте, когда она разговаривает со мной. Дорогая моя нянюшка! Не надо таить от меня то, что я давно уже знаю. А еще я знаю, что никто никогда не любил меня так, как ты — даже родная мать. Но что поделать… Я не могу говорить с тобой об этом, ни с кем не могу. Хотела бы с одним человеком… с Сержи. Но я никогда не решусь.
Сегодня мы гуляли с Сержи в парке. И я осмелилась тихонько напеть ему свою песню. Ему понравилось! Он был искренен, он не врет. Кажется, вообще не умеет врать. Я бы хотела написать для тебя другую, Сержи… Пока еще не знаю, о чем, как и не знаю, какой будет моя кукла. Только внутри тесно, тяжело и больно. А под этим, где-то глубоко-глубоко — что-то очень светлое, очень важное для меня. Может быть, оно больше самой жизни. Что-то должно из этого родиться. Что-то нужно отпустить на волю! Я только молю Создателя, чтобы успеть хоть что-нибудь… Ведь у меня еще есть время?
Плачу, потом играю на фортепьяно, потом пишу в дневник, потом выхожу в сад, рву сирень… и опять плачу. Сегодня слез очень много, больше чем обычно, когда меня накрывает это. Сегодня ко мне никто не заходит, и я так рада! Им вовсе не нужно изображать заботу и сидеть со мной. Я знаю, чем мне заняться. Можно сочинять музыку. Можно думать.
Была сегодня на концерте Розы Лейн! Вместе с Сержи. Это такое счастье — слушать ее вместе с ним. Создатель мой, как же я ее обожаю! Это самый прекрасный голос, какой можно себе представить. Это живая воплощенная музыка. Это сама красота! Как же мне было хорошо сегодня… Давно так не было. И все-таки пришла какая-то странная мысль. О том, что Роза может больше. Что в ней много нежности, а она как будто не замечает. Она может глубже. Но, уверена, сама в себе скоро это откроет. Это же Роза Лейн! Она — гений.
Ну вот опять. Аглая снова ведет себя очень странно. Говорит, чтобы я не боялась, что можно уйти, а потом вернуться. Я не понимаю, о чем она, но мне страшно. Может быть, отец прав, и нам видеться не стоит? Черная колдунья… моя Аглая… Папа уверен в этом, он ее из-за этого прогнал. Но я люблю ее, мою названную матушку… и что мне с этим делать?
А захочу ли я вернуться? Зачем Создателю брать меня и отпускать снова? Если я зачем-то понадобилась ему именно теперь — значит, он знает, что делает. Когда я переступлю этот порог, пойму нечто, чего не понимаю сейчас. Я просто верю, что так оно и будет.
Теперь могу сказать это. Сдаюсь, не сомневаюсь, не борюсь больше, не пытаюсь внутри себя обратить все в шутку. Я люблю тебя. Я люблю тебя, Сержи. Наша вчерашняя встреча прояснила все, я теперь честна с собой. Внутри так много всего, так тесно, до боли… Очень, очень сильной боли. Вернувшись домой, я потеряла сознание у себя в комнате. Да, в последнее время мои обмороки участились, но впервые я потеряла сознание от любви. Так много чувств! Так много красок! Так мало времени.
И что мне делать теперь? Я же чувствую, что тоже тебе нравлюсь. И как мне хочется обнять тебя, к тебе прижаться, ты же тоже должен чувствовать… Но что потом? Это все настолько сильно… хватило бы на двоих. Но потом? Если ты полюбишь меня, тебе будет больно, когда я уйду. И я вспоминаю Аглую, ее слова о том, что можно будет вернуться… она меня не обманывает, но какой-то обман тут есть — и я боюсь. Защити меня от обмана, от боли, от того, что грызет сердце. Хотя бы в моих мыслях побудь со мной. Сколько сможем… сколько останется…
Так вот, я это сделала. Сержи, я написала песню для тебя. Про тебя, и про себя тоже. Это лучшее, что я сочинила за все это время. И не знаю, смогла бы лучше, если бы… не думаю. Это упоение, полет — чувство, что закончила, успела, сделала — и на самом деле получилось прекрасно, что мне скромничать наедине с собой? Тем более, не будь тебя, не будь этого чувства… Мой лесной мальчишка! Твоя душа прекрасна! Я верю, что мне удалось почувствовать твою душу и дотронуться до нее. И мне сейчас так хорошо и так больно! Больно оттого, что ты это не услышишь. Даже если бы я решилась, мне не спеть так, чтобы ты прочувствовал все то, что я вложила в эту музыку… Только одному человеку бы это удалось — Розе Лейн. Понимаешь теперь, как несбыточна моя мечта?
Завтра. Завтра у меня день рождения. Совершеннолетие. Завтра я создам свою куклу.
Летти. Теперь она у меня есть. Моя кукла по имени Летти. У меня очень,
