глазами, приподнялся на локте. – Это просто сон, – пояснила ему Маша. – Наведенный транс. Ничего вредного, никаких последствий.
– Никаких... – Рыжий задохнулся от возмущения. – Печкин, а тебе руки не поотрывать?
Он был в полном сознании. Морган безуспешно попытался скрыть смех, уткнувшись в кулак. Я сосредоточился и снова свел ладони в хитрую фигуру, и Рыжий опять как миленький прилег в траву.
– Хватит, – сказала Маша. – Это к вопросу... о феях и фиалках, – пояснила она снова очнувшемуся Рыжему, который тряс головой и, по всему видать, всерьёз намеревался бить мне морду.
– Но что это значит? – с недоумением спросил я. – Я теперь любого так могу?
– Пока не любого, но потренируешься – будешь уметь. А значит это всего лишь то, что ты, конечно, в действительности никакой не проводник.
Такого мы не ожидали.
– А кто же он? – Баламут даже негодовать забыл.
– Он знает сам, – Маша отмахнулась, как будто вопрос был детским, и посмотрела на Голдхейра. – Что ты об этом думаешь?
– Тогда можно всё отменить, – сказал Голдхейр. Он казался удивленным. – Это было бы логично, – добавил он. – Поищем другое решение.
– Времени нет, – возразила Маша, – и к тому же я не вижу в этом особой проблемы. Скорее наоборот. С таким резервом я буду чувствовать себя гораздо увереннее.
– Но таким... не разбрасываются, – сказал Голдхейр.
– А я разве это предлагаю? – спросила Маша. – По-моему, ни одному стажеру еще не помешала отработка навыка в полевых условиях. Тем более – под квалифицированным руководством. Давай. Запускаем проект.
– Эй, – начал я обиженно, и Голдхейр обратился ко мне:
– Дело в том, что мы хотим снова просить тебя о помощи. Нужно, чтобы ты доставил Лабиринт срочную корреспонденцию.ф
Глава 8. Эликсир
1.
Приехали.
– Вот так вот! – вскрикнул Рыжий. Морган, удержавшись, промолчал.
– Голдхейр, – жалобно начал я, – но я ведь только что вернулся. Я всем говорил, что не пойду в Лабиринт... еще долго. Я даже поручений еще не успел набрать!
– Мы знаем, – сказала Маша. С этого момента говорила только она. – Конечно, мы можем найти другого проводника; у нас кое-кто так и предлагает сделать. Но дело в адресате. Дело в том, что он – то есть она – тебя знает и относится к тебе... очень хорошо. Она тебе верит. В Лабиринте это ведь очень важно, правда? А нам нужно, чтобы проводник убедил ее совершить одно... рискованное действие. Рискованное с ее точки зрения, естественно. К тому же очень много проводников сейчас занято, и пока мы занимаемся поисками другого курьера, время может кончиться. У нее, а не у нас, конечно. Но решать тебе. Это Свободная Страна.
– Что нам за это будет? – спросил Рыжий. – Печкин, требуй двойной тариф!
Вопрос был задан для проформы: Баламут знал, чтó ему ответят. Местные всегда отвечали ему на это одно и то же: что его, Рыжего, они ни о чем не просят. По-моему, после этого нелепого набивания цены они все начинали считать его... немного того.
Но Маша посмотрела на Рыжего и улыбнулась.
– Возможно, за это я вас когда-нибудь еще о чем-нибудь попрошу, – ласково сказала она. Баламут опешил, и мне показалось, что Маша сейчас протянет руку и почешет его под подбородком, как котенка. Она смотрела на него и улыбалась ласковой бессмысленной улыбкой, какой девушки улыбаются зверятам и младенцам. – А возможно, вам повезет, и попрошу вас уже не я... – добавила она. – Ну что, Мить, – она посмотрела на меня, – искать нам другого проводника? А адресат, она считает тебя ангелом. На полном серьезе.
У Моргана стало такое лицо, как будто ему рассказали смешной анекдот на важном и ответственном собрании.
– Если ты считаешь, что это такая уж выгодная роль, то ошибаешься, – сказал я.
– Ну давай, рассказывай, – нетерпеливо сказал очнувшийся Баламут. – О чем речь?
– Вот об этом, – сказала Маша. Достала из кармана короткой зеленой курточки что-то очень небольшое. И кинула мне. – Посмотрите поближе.
Это был... наверное, правильнее всего было бы назвать это флаконом, но самым маленьким флаконом из всех возможных: хрустальный, цилиндрический, размером примерно с пятикубовую ампулу, только с очень толстыми ребристыми стенками и очень плотно притертой пробкой на резьбе. Сквозь сияющие грани мерцало что-то красное. Я посмотрел на просвет. Густой жидкости алого цвета внутри было не больше столовой ложки, и она заполняла склянку почти полностью. Материал флакона был похож на стекло, материал пробки – на отполированное дерево, а жидкость – пожалуй, на клубничный сироп. Но, конечно, я ошибался во всех трех случаях.
– Что это? – спросил я.
– Ну, это такой волшебный пузырек, – сказала Маша.
– Красивый, – проговорил Морган.
– И весьма полезный, – сказала она.
– Ничего не написано, – поворачивая склянку, заметил я.
