лишь весной: слегка улавливался аромат набухших березовых почек и угадывалось предстоящее благоухание.
— Хорошо-то как! — воскликнул вслух Бача, поправил ремни автомата, включил коллиматор[49], пригнулся и начал движение, активно оглядываясь по сторонам. Двигался он бодро, словно и не было более чем полувека, прожитого этим красивым и мужественным человеком. Глядя на его фигуру и «энергичное» поведение, можно было уверенно сказать, что умирать он не собирался. Сказывалось два фактора: рядом не было «Анны» и нужно было спасти Крота.
— Сергей Сергеевич! — хрипло, громко и протяжно крикнул кто-то из-за поваленного дерева, заросшего мхом и обвешенного, словно маскировочной сетью, высохшими, будто ржавыми останками вьющихся растений.
Бача вздрогнул. Он еще помнил, что Сергей Сергеевич — это его имя, но так к нему не обращались уже очень давно, так что можно было пересчитать по пальцам тех, кто знал его имя и отчество и при этом был жив.
— Ну да, я! А кто ж еще-то… Давидыч, ты что ли? — Бача внимательно смотрел на укрытие из бревна и растений сквозь коллиматорный прицел. Могло быть все что угодно… Вдруг Крота зажали вэсэушники, подготовили засаду и заставили позвать Бачу. Хотя нет, Крот бы удавил их или подорвался, но так не поступил никогда! Бача подошел поближе к месту, откуда был слышен голос.
— Ты чего не показываешься, старина? Выходи! Живой ты там?
— Да живой! Малой вот только без сознания после укола. А я отлично! Давай скорее уже!
Бача обошел бревно. На траве лежал «второй» из экипажа Крота. Обе ноги перевязаны жгутом-турникетом, еще были ранения в живот и руки. ЗРК достал вертолет на сверхнизкой высоте, обдав «второго», как брызгами, осколками. Он дышал, но был без сознания. Крот сделал все возможное, чтобы сохранить жизнь Малому. Но надежда таяла вместе с инеем на траве, который исчезал под вытекающей кровью. Ранен был и Крот. Тяжело. Двигаться самостоятельно не могли оба. Уходить было некуда. Нужно было занимать оборону. «Нацики попрут совсем скоро», — подумал Бача и пошел минировать подходы.
— Ты держись, я сейчас, приготовлю «подарочки» ублюдкам.
Сколько времени прошло, понять было сложно. Казалось, не больше часа. Пришлось много готовится и окапываться. Встряска организма радовала Бачу. Он рыл укрытие для раненых, сбивая руки в кровь, и приговаривал:
— «Сергей Сергеевич», скажет же… Кто ж так обращается на войне?! Как в лазарете… Только там медсестры бегают и мельтешат с этим их «Сергей Сергеевичем».
Бача уложил на землю слой для тепла — траву, щепки и мох. Положил на подстилку Крота и Малого и подвалил вокруг землю, чтобы гарантированно защитить от пуль и осколков. Сверху накидал веток и закрыл сухими бревнами. Искать будут квадрокоптером, а так с дронов точно было невозможно рассмотреть это место, и появлялся шанс, что не найдут.
Днем вражеская «птичка» пролетала много раз, но всегда вокруг да около. Промахивалась. Повезло. Нацбатовцев больше интересовало не «где пилоты?», а «не идут ли русские зачищать их позиции?». Очевидно, что они ждали ночи и собирались искать с тепловизором. Поэтому нужно было «закопаться» как можно глубже, при этом сделать выходы для воздуха в стороны от самодельного «погреба» — во всяком случае то, что вырыл Бача, было похоже на погреб.
Темнело, нужно было выбираться. Шансов, что спасут Малого, оставалось немного. Хуже становилось и Кроту. Ранения хоть и не фатальные, но так много, что могло отказать что угодно. Кровь вытекала. Даже в темноте, лишь при свете фонарика, было видно, что цвет лица у Давидыча стал серым.
Бача открыл паек и предложил без суеты выпить кофе. Крот улыбнулся:
— Пить не буду, но понюхаю. Пока вроде, тихо, никто не летает.
Удалось управиться очень быстро, в руках Крота появился кофе. Хоть и растворимый, но кофе.
— Родной, понимаешь? Кофе! Это кофе! Сделай глоток, чтобы вкус был. Давай! — Бача помог Кроту сделать глоток, тот прямо-таки посветлел.
У Бачи комок встал в горле. При всей кажущейся безнадеге в этом глотке кофе ему виделась вся суть торжества жизни.
Вообще Бача был убежден, что в жизни всегда должно быть радостно и, по возможности, вкусно — вот как сейчас. Даже если жизни осталось на один вздох. Даже если вражий квадрик уже летит по твою душу, готовый сбросить «подарочек». Пусть так, но нужно остаться с боевым братом до конца, поставив на кон свою жизнь, подарив ему напоследок осколок мирного существования — хотя бы просто через аромат и глоток горячего кофе. Даже смерть нужно встретить достойно — как и жили.
Мысли неслись в голове. Бача одновременно и слушал хруст замерзающей травы и ветер, и ждал, что молодежь сообразит и вытащит их. То, что они до сих пор не летели, означало только одно — парни готовят прорыв в посадки, ждут темноты, а генерал наверняка прилетит за ними сам, ведь за Бачу он снесет любые преграды. А Бача… Он просто взял и нарушил все правила! Оставил «Анну». Ушел один спасать Крота и Малого…
Генерал точно ринется в атаку. А что днем не рискнули, оно и понятно — нацики распределили по всей территории мобильные группы с ЗРК, и попадание вертушек или самолетов в зону их видимости — это моментальное поражение.
Оставалось ждать. Бача прислонился к стене «погреба», закрыл глаза. Несмотря ни на что, он улыбался.
Эпизод 17
Телефон Афганца завибрировал. Пришла эсэмэска.
— Охренеть, тут ловит! Ого! Генерал… Так, координаты… Забрать Бачу… Понял, сейчас проверим. Карту мне и связиста сюда! Пусть подтвердит задачу. Парни, быстро проработайте план. Выходим! Там наших прижали! — раздача команд уже давно была доведена Андреем до автоматизма.
Параллельно он складывал в рюкзак все, что было разложено на позиции.
— Аюр, Бурый, твоя группа прикрывает отход! Аккуратно! Даня, с саперами и разведкой — вперед, и «птички»[50] поднимайте! Сколько нам до точки? Спешим, парни! Быстро, быстро! Просыпаемся! Грузимся в бронемашины. Все должны поместиться. Даня, бери «Хаммер»[51], меняем канал связи, проверяемся, пошли!
Обочины дороги, болото, кусты и поляна ожили. Очертания чего-то большого в темноте превращались в машины, все приходило в движение, начинало громыхать. Эсэсошники шли спасать Бачу, Крота и Малого.
По заброшенным дорогам и тропам до «погреба» Бачи нужно было пройти четыре километра. По пути им предстояло преодолеть посадки, где, по разведданным, засела целая рота нацистов. А это серьезный укреп, и можно застрять на сутки тяжелого
