class="p1">Генерал попросил связного узнать, что с вертолетчиками. Прошло уже много времени, а связи с Бачой так и не было. Наверняка врубил свою мелодию и, как обычно, лезет на рожон. Потому что он герой и не умеет иначе. Но генерал понимал, свои лимиты существуют на все. И на везение тоже.
— Ну что, пока тишина?
— Докладываю, товарищ генерал! Все целы, ведут бой! Подробностей нет!
— Ну и слава Богу! Остальное неважно!
* * *
Бача шел впереди других «птичек»[46], понимая, что остальные летчики еще не имели такого опыта, как у него. А ему хотелось позаботиться о товарищах, которые останутся после него, и даже — он на это надеялся — будут о нем вспоминать. На этом месте он всегда останавливал тщеславные мысли и начинал себя ругать. Но каждый бой снова возвращал его в одно и то же состояние: он, абсолютно одинокий человек, всю жизнь мечтавший о счастье, вдруг начинал искать, кому передать опыт, рассказать свои истории, научить, уберечь, помочь. Страстный вулкан заботы просыпался в старом пилоте, и он мыслями уходил к своей Анне, где переживания как-то утихали и забывались.
И была еще одна причина, почему он всегда шел впереди, — Бача не мог допустить, чтобы кто-то из парней погиб.
Сейчас ему уже без приборов было видно колонну техники Вольфа, мчащуюся по дороге прочь от своего укрепа. Командир нацбатовцев пытался скрыться сам и уводил с собой самых преданных нацистов. Это были кровавые садисты, убивавшие пленных да насиловавшие мирных украинок. Это и был основной актив батальона Вольфа, вокруг таких и строилась вся его структура. Бача уже предвкушал, как «Анна из грез» превратится в «Анну — смертельное оружие Бога», которое он обрушит на нечисть, порожденную уродливыми усилиями американских спецслужб.
Вдруг слева и гораздо ниже «Анны», с грохотом обрушив на удирающих морпехов все, чем был снаряжен бронированный «Аллигатор», прошел тот самый ветеран с обидным позывным Крот — «небесный дед», которого где-то отрыл генерал. Впрочем, никто не осмеливался назвать ветерана этим именем в глаза, можно было крепко получить, а давать сдачи ветхому и заслуженному патриарху просто никто не смел. Крот — человек потрясающий, опытный, доказавший, что для мужика не существует возраста и ничто ему не может помешать быть героем, реализовываться, любить и побеждать.
Сейчас он шел на предельно низкой высоте, чем восхищал молодых пилотов. Мало кто знал, но тот и правда плохо видел и слышал, поэтому надевал на вылеты толстенные очки и дорогущий слуховой аппарат, который берег и не использовал вне боев. Он первым заметил в колонне Вольфа мобильные группы ЗРК[47] и понял, что, скорее всего, сейчас их группа получит удар из нескольких орудий, что приведет к потерям. Поэтому, обойдя экипажи, он встал на пути между ЗРК и рвущими колонну на куски вертолетами во главе с Бачой.
Расчет Крота оказался верным. Нужно было выиграть всего несколько минут, и группа разобрала бы остатки убегающих нацистов. Нацисты пытались сбежать, надеясь зайти за посадки, где окопалась рота еще одного батальона нацистов.
Крот дал решающее время своим товарищам. Вертушки успели одна за другой развернуться и ушли обратно, оставив после себя огненные столбы, в которых горели попытавшиеся уйти вэсэушники. Колонна была уничтожена. Задание выполнено.
А Бача завершил свой танец с «Анной». Он был чрезвычайно доволен, поэтому улыбнулся и потянул штурвал в сторону на разворот. Вдруг раздался характерный и хорошо знакомый взрыв ракеты. Осколки задели бронированные части вертолета, но ничего не повредили, оставив лишь неприятное ощущение оглушающего стального дождя. Он посмотрел вниз и увидел, как борт Крота, раскручиваясь и дымясь, стремительно падает за посадки, где как раз и расположилась новая рота нацбата.
— Ну что, Анна, думала, все закончилось? Нет! Кажется, пришло наше время увидеться!
— Рома! — крикнул Бача молодому штурману-оператору. — Остаемся? Я тебя спрашиваю! Ты скажи, как есть! Если не готов, я тебя высажу и вернусь. Ты скажи!
— Командир, не обсуждается, поехали!
— Мы сейчас аккуратно разберем посадки и поможем выбраться Кроту, если он уцелел. Но в любом случае я его одного здесь не брошу! Если что, оставишь меня и пойдешь за помощью! Всем экипажам! Крот подбит! Я за ним! Возвращайтесь! Вы пустые, толку от вас все равно нет.
Бача тоже был пустым, однако это касалось ракет. Пушку же он пока почти не использовал. И еще оставались НАР-122[48].
— И это хорошо! — Бача вслух подвел итоги мысленной ревизии. — Поехали!
Сейчас он сожалел, что взял с собой молодого. Но ничего уже поделать было нельзя. Значит — вперед!
Бача воспользовался тем, что рота нациков, «прижатая» предыдущей атакой на колонну Вольфа, пыталась понять, что делать и будет ли еще налет. Их бойцы на всякий случай спрятались в норы, стараясь не высовываться, что летчики поняли по приборам — живой силы не было видно. Но это не значило, что ракета не может прилететь, поэтому дорога́ была каждая секунда. Бача пустил вертолет на бреющей высоте и начал свой танец, сжигая посадки.
— Командир! Командир, я вижу Крота! Они с напарником катапультировались. Вижу парашюты, значит, они там!
Бача не останавливался. Как всегда, чтобы вытащить старого вояку из «боевого режима», нужно было, что называется, «толкнуть его в ноги». Молодой так и сделал.
— Командир, садимся. Я пойду к парням, а вы прикроете нас!
Ситуация не нравилась Баче совсем. Мало того что он в «Анне» не один, так еще и молодым приходится рисковать! И тут он все придумал.
— Так, приготовь оружие быстро и принимай управление! Я остаюсь. Приказ не обсуждается! «Анну» сохранить и в целостности доставить до дома. Выполнять!
Бача не без труда спрыгнул на землю, молодой сбросил ему рюкзак, аптечку и оружие с БК. Вертолет тяжело приподнялся над землей, поднял вокруг клочья земли с желтой прошлогодней травой и, задевая кустарники, на сверхнизкой высоте скрылся за посадками.
— Ну и отлично! Хоть прогуляюсь, а то совсем засиделся, — приободрил себя Бача и ускоренным шагом, пригнувшись, пошел в сторону приземления Крота.
Вертолет уносился вдаль, превращаясь в едва различимую точку, вместе с ним удалялся шум винтов — оглушительный, но уже давно ставший естественным и привычным. Вдруг все затихло. Абсолютно ни одного звука. Тишина и дикая природа вокруг. Бача остановился и посмотрел на небо, залитое ослепительным солнечным светом. На минуту показалось, что он перенесся в совершенно иной мир, где нет смердящего запах смерти и постоянной угрозы быть убитым. Запаха и правда не было. Пахло
