ответил ему полицейский. — Позволите ее осмотреть?
— Нет, не позволю. Даже если и так, это вас не касается, — все с той же обаятельной улыбкой произнес герцог. — Имею право проводить время в своей карете с кем захочу. Вы меня понимаете?
— Не вполне…
— Ну, что ж тут непонятного! Я говорю — если и есть какая девица здесь, то мы с ней раскачивали карету по вполне понятным причинам! И я не намерен распространяться насчет ее имени. Дабы не скомпрометировать. Ясно?
— Э-э-э…
— Девиц, хорошо раскачивающих кареты, по пальцам можно счесть, — веско ответил герцог. — Так что их беречь надо. Понятно? Всего доброго!
И он решительно захлопнул дверцу.
Я перевела дух.
— Ну все, они ушли, — произнес герцог. — Можете выбираться из своего укрытия.
Я нерешительно откинула кончик пледа.
— Я ради вас обманул полицейских. Ах, как некрасиво! Так что потрудитесь мне объяснить, что все-таки происходит и зачем полицейские гоняются за вами!
Он глянул в мое испуганное распухшее лицо и так и покатился со смеху.
— Черт, но как, однако, вы забавно выглядите! Как бурундук, натолкавший орехов за щеки!
— Перестаньте смеяться! — огрызнулась я. — Не то не скажу ничего!
— А я вас тогда выставлю на улицу, к вашим преследователям.
— А я всем тогда расскажу, с кем герцог предпочитает раскачивать кареты! — и я сунула ему под нос свою несчастную физиономию. — Согласитесь, соблазниться на такую красотку может мужчина только с весьма специфичным вкусом?! Вас сочтут извращенцем!
— Серьезная угроза, — согласился герцог. — Вы просто уничтожите мою репутацию.
И он снова насмешливо зафыркал.
— Прекратите!
— Все, все, не смеюсь больше! Итак?..
Он сделал максимально серьезное лицо, а я тяжело вздохнула.
— Ну-у-у, — протянула я, — из дома я правда сбежала.
— Ага, — поддакнул герцог.
— Но ничего не воровала! Да и что там воровать, если семья разорена?!
— Совсем?
— Совсем. Мать с отцом придумали выдать меня замуж за идиота-баронета. Это он тюкнул меня камнем по голове. Синяк оттуда. А взамен меня они рассчитывали взять с него денег. Да и взяли! Вот поэтому мать за мной отправила погоню. Отдавать-то деньги она не хочет.
— А вы не хотите возвращаться? — уточнил герцог.
Я помотала головой.
— Не-а. Жить-то хочется.
* * *
Глава 19
— И что же вы намерены делать дальше? — поинтересовался герцог.
— Ну, что, — я скромно опустила взгляд. — Выкуплю небольшой домик, подожду, когда страсти улягутся… Буду жить тихо и скромно. Все лучше, чем с этим ненормальным Густавом Октавианом!
— Это так жениха зовут?
— Да. Он баронет. Говорят, сказочно богат. Но долго с ним не проживешь.
Герцог нахмурился.
— Ну, с этим разобрались, — произнес он. — Теперь к серебру. Вы его продаете?
— Да, — покаянно ответила я.
— Но если вы его не украли, то откуда взяли?
— Это… долгая история, — замялась я. — Но оно неворованное, поверьте мне!
— А я никуда не спешу, — ответил герцог. — С вами ужасно интересно, так что я готов вас слушать днями и ночами. Можете рассказать все подробно.
— Зато я спешу! — всполошилась я.
— Куда же?
— Госпожа Ферро нынче устраивает аукцион! И продает тот самый дом с наделом земли, что я хотела купить! — воскликнула я в отчаянии. — И если я его не куплю!..
— То что произойдет?
— Я разобью сердце человека, — глухо ответила я, — который мне очень помог, когда я нуждалась.
— Ах, вот как…
На миг мне показалось, что на красивом лице герцога промелькнуло выражение досады и ревности.
Но я тотчас отогнала эту мысль.
Ну, какая ревность!
Кого он ревнует? Меня? Драную нищенку? Да еще и с такой жуткой физиономией?
— Это маленькая девочка, — сказала я зачем-то. И тут же пожалела о сказанном. Выходит, что я оправдываюсь перед герцогом! Стараюсь его уверить, что между нами нет другого мужчины.
Какая глупость! К чему эти слова, к чему эти странные, нелепые, невозможные мысли?
Я что, правда вообразила, что герцогу не все равно, с кем я собираюсь жить?
«Идиотка! — ругала я себя, чуть не плача. — Когда я уже повзрослею и перестану так глупо мечтать? Такие мечты приводят лишь к разочарованию. А разочарование ведет к слезам. А мне в этом мире нельзя раскисать. И плакать времени нет. Надо выживать!»
— Это работница госпожи Ферро, — господи, кто меня за язык-то тянет! Вроде, все себе объяснила, а перед герцогом оправдываться продолжаю! — Она приютила меня, когда мне некуда было идти. И там, около этого домика, у нее есть личный, персональный рай. Она не хотела б его покидать. Поэтому…
Герцог выслушал меня очень внимательно, не перебивая.
Он видел все мои метания.
И мог бы, наверное, подумать, что я его обманываю.
Но он поверил.
— Ну, что ж, — произнес он. — Мне ничего не остаётся сделать, кроме как отвезти вас на этот аукцион.
— Благодарю, — прошептала я, прижимая руки в груди. — Вы великодушный и очень добрый человек! Только давайте поспешим! А то вдруг этот домик выкупят?!
Герцог рассмеялся от моей горячности.
— Вы нашли серебро на его участке? — весело спросил он. — Тогда это тоже кража. Ведь участок, и все, что там есть, принадлежит Ферро.
— Серебро? Что? — удивилась я. — Ах, нет! Серебро как раз принадлежит мне.
— Вот как?
— Да что вы за человек такой? — ругнулась я. — Вам очень подошло бы прозвище Капкан! Если к вам попадешь в лапы, то уж не выбраться! Доберетесь-таки до того, что вам нужно!
— Ну, разумеется, — герцог ослепительно улыбнулся. — Итак, я слушаю.
— То есть, не отстанете от меня?
— Разумеется, нет.
Я вздохнула.
Ну, раз уж я всецело в его власти… Да еще и он так мил, что везет меня на аукцион госпожи Ферро… Так имею ли я моральное право скрывать от него что-то?
— Верите ли вы в отмщение? В переселение душ и в справедливое возмездие? — я решила зайти издалека.
— Тема довольно скользкая, — ответил мне герцог. — Но да, верю.
— Ну так вообразите себе некоего человека, — продолжила я. — Не очень хорошего человека… Довольно желчного мужчину. Который, скажем так, любил злоупотребить своей властью и поиздеваться над своими подчиненными.
— Это вообразить легко, — ответил герцог. — Таких полным-полно.
— Ну так вот. Справедливая кара настигла его, он умер и попал в тело курицы…
Никогда не слышала, чтоб люди так хохотали.
Герцог изо всех сил старался взять себя в руки, но выходило плохо.
Он буквально рыдал, прикрывая лицо рукой. Слезы катились по его щекам.
— Вы хотите сказать, — еле смог произнести он, — что этот несчастный… запертый в теле курицы… несет вам…
Я лишь кивнула.
— Он несет мне серебряные яйца, — серьезно подтвердила я. — Сначала это была серебряная
