дорога сделали расстояние между мной и Луной еще больше, но когда я подъехал к подъездной дорожке и припарковал машину, она уже поднималась по ступенькам к входной двери. Я поспешил и, держа в одной руке спортивную сумку, а в другой — ключ от входной двери, взбежал по ступенькам и догнал ее.
Я просунул руку мимо нее, и пока она искала ключ от входной двери в своей сумке, я уже вставил свой в замочную скважину.
— Привет, мам. — Поприветствовала Луна свою маму, которая вышла из гостевой комнаты, когда мы вошли в прихожую.
Руби взяла Луну за мокрые волосы и положила руку ей на щеку.
— У тебя мокрые волосы, и почему от тебя пахнет хлоркой и Уэстоном? Почему у тебя кровь на щеке?
Кончики моих пальцев коснулись скулы, и я понял, что пластырь, который я наклеил после тренировки по плаванию, даже не наклеен. Во время того, что произошло в плавательном зале, моя рана снова открылась, и я этого не заметил, и Луна об этом не сказала.
Я не мог ее винить.
— Заходи пока. Камилла приготовила суп.
Она поцеловала Луну в лоб, когда Луна сказала, что собирается принять душ и переодеться во что-нибудь другое.
— Думаю, тренировка была немного более интенсивной?
Руби указала на мою щеку.
Только сейчас я снова заметил, насколько Луна похожа на свою мать. Густые темно-каштановые волосы и светло-карие глаза.
Только у Луны на лице было немного веснушек.
Было странно, что каждый вечер кто-то спрашивал меня, как прошли тренировки.
Папе было все равно, а Камилла никогда не начинала беспокоиться обо мне, только когда к нам приходили гости, и ей приходилось изображать из себя любящую мачеху и делать вид, что ей не все равно на меня и на хоккей.
— О, этого не было на тренировке. — Озорно усмехнулся я и вошел в гостиную, где мой папа сидел за обеденным столом перед ноутбуком, а Камилла начала накрывать стол тарелками вокруг него.
— Ты подрался, сынок? — Прошептал отец сквозь седую бороду, глядя на меня сквозь оправу очков.
— Вроде как да.
— Ты серьезно?
— Я помогал другу, папа.
— Знаешь, Уэстон, мне надоело слушать, как ты ругаешься в свои почти двадцать один год. Отдохни, сделай что-нибудь полезное, надень что-нибудь сухое, и пусть Камилла перевяжет твою рану. — Потребовал мой отец.
— Да, сэр.
В том, что отец дал мне понять, что его не интересует мой спорт, не было ничего нового. Папа еще даже не был на хоккейном матче. Ни разу я не почувствовал, что за меня кто-то сидит на катке, что я играю, чтобы этот человек мной гордился.
Конечно, ощущение успеха наступало, когда я забрасывал шайбу в ворота соперника, борт арены подпрыгивал от радостных возгласов болельщиков нашей команды и громко объявлял через громкоговорители, что я заработал очко для команды.
Я также знал, что некоторые девушки сидели на трибунах, а позже ждали у арены, чтобы их пригласили в команду Sigma Devils.
Но мне хотелось испытать то чувство, когда ты знаешь, что кто-то сидит в зале за меня, следит за каждым моим движением на льду.
Только для меня.
В зале часто сидела сестра-близнец Чарльза — Пейсли, которая всегда заставляла своих друзей надевать майки с его именем и номером.
Однажды мы проводили игру в день их рождения, четырнадцатого февраля, и Пейсли придумала для этого что-то особенное.
Она напечатала детскую фотографию Чарльза на огромном баннере и держала его вместе со своими друзьями во время игры. Пэйсли даже попала в газету Истбурга, и если набрать в гугле Чарльз, который и так был известен под своей фамилией, то первым делом выскочит статья с его детской фотографией.
Маленький Чарльз сидел в корзине для белья, наполненной водой, в очках для подводного плавания и ел шоколадный рожок мороженого, который таял у него во рту.
Мы с Картером не удержались, распечатали фотографию и приклеили ее над его табличкой с именем в раздевалке.
Я не знал, хотел бы я такой экстремальной поддержки, сидя в зале, как Пейсли постоянно делала для Чарльза, но какая-то маленькая часть меня желала именно этого.
Я не жаловался на то, что поддержка всех девушек не была безумной, потому что к концу игры у меня определенно был шанс получить немного кисок.
Киски, конечно, делали меня счастливым и удовлетворяли меня.
Киски были хороши.
15. Луна
Сегодня был один из моих любимых дней, если не самый лучший. Это был Хэллоуин, и мне нравилось наряжаться и думать о том, как сделать костюмы самыми лучшими и креативными.
К тому же, сегодня был дополнительный выходной день, по требованию нашего директора.
Один из плюсов хоккейной команды в колледже.
Я намеренно старалась избегать Уэстона с вечера среды, потому что боялась, что он мне об этом скажет.
Да и до этого я старалась не сталкиваться с ним слишком часто, что оказалось проблематичным, когда вы живете в одном доме и вынуждены разговаривать, чтобы выяснить, кто первым пошел в ванную.
Но в последние несколько дней он всегда позволял мне ходить в ванную первой.
Вечером в среду, после того как мы приехали к нему домой, я бы с удовольствием сразу легла в постель и больше никогда оттуда не выходила, но тут появился домашний суп от Камиллы, который был просто ужасен. То, как все старались не показать, что суп был очень соленым, сделало вечер немного приятнее. Я ела остатки макарон, потому что у меня аллергия на тыкву, и это был тыквенный суп.
Поведение мистера Синклера было особенно впечатляющим.
По моим наблюдениям, он выпивал полстакана воды после каждой ложки супа.
Я не удостоила Уэстона ни единым взглядом.
Когда ремонт в доме наконец закончится, а это, к сожалению, займет еще несколько недель, мы с Уэстоном будем не более чем два человека, учившихся в одном университете, и наши группы друзей пересекутся.
Игнорирование было тем, что я умела делать.
Солнце только начинало пробиваться между густыми облаками, в воздухе висел легкий туман, слышалось щебетание нескольких птиц.
Это было как раз то время, когда луна и солнце одновременно появляются на небе.
Вскоре после семи часов я уже шла к спортивной площадке, где меня ждал Итан.
Я представляла себе выходной день по-другому, а не так, что утром мне придется идти через весь кампус, потому что сосед Итана по комнате Чарльз подцепил ночью какую-то девушку и ночевал у нее.
