паника, которую я испытывала год назад.
Промокшая одежда и полотенце вокруг меня не позволили мне выбраться на поверхность воды.
Впервые с того дня я оказалась полностью под водой.
Я боялась нырять, потому что опасалась паники, если не смогу наполнить легкие воздухом. В голове вновь возникли образы годичной давности.
Вдали не было ничего, за что можно было бы ухватиться, кроме Уэстона. Это был последний человек, которого я хотела сейчас видеть, с которым хотела говорить или за которого хотела держаться, но что еще мне оставалось делать?
Глаза жгло, как только я рефлекторно открыла глаза.
Под водой было светло.
Я увидела яркий свет, крошечные пузырьки воздуха и темное пятно, которое я приписала Уэстону.
Этот момент всплыл в моей памяти, когда я пыталась постучать по оконному стеклу, когда машина наполнялась ледяной холодной водой озера, и я старалась хорошо глотнуть воздуха.
Темнота.
В тот момент, в том озере, не было ничего, кроме темноты.
Чем дольше я не могла вздохнуть, тем сильнее давило на грудь.
Я была уверена, что прошло всего несколько секунд, но мне казалось, что прошла целая вечность. Намокшее полотенце казалось тяжелым и давящим, но когда мы вынырнули на поверхность воды, я задышала изо всех сил.
— Плыви к краю бассейна, сейчас же.
Я обхватила его ногами за талию, а руками обвила его шею, спрятав лицо в его затылке.
Я почувствовала, как одна его рука уперлась мне в бедро, а другой он держал нас над водой.
— Ты что, сама не умеешь плавать? — Кашлянул он.
— Уэстон, я не шучу. Плыви к этому гребаному краю, или я тебя утоплю!
— Успокойся, Луна. Вода ведь не чудовище. — Сказал он, подплывая к краю бассейна.
Вода была и есть чудовище.
Мое личное чудовище.
Мне потребовалось полгода, чтобы зайти в воду по пояс, а он разрушил это за несколько секунд.
Я ненавидела Уэстона.
Он сломал все, что мог сломать, и не имел на это права.
Самым глубоким местом было то, которое находилось в середине бассейна. Шесть футов — это была самая глубокая часть бассейна, потому что у нас тоже были прыгуны, и бассейн должен был быть достаточно глубоким для этого.
Подо мной было шесть метров воды.
На глаза навернулись слезы, и я попыталась смахнуть их, чтобы спрятать от него. Все мое тело дрожало, и я чувствовала, как по коже бегут мурашки.
Я вытянула руки, когда край бассейна оказалась в пределах досягаемости.
Уэстон, все еще находившийся в воде, обхватил меня за талию, поднял из бассейна и усадил на плитку у края бассейна.
Я без колебаний вытащила ноги из воды и сделала так, чтобы между мной и водой было как можно больше расстояния.
Мне было все равно, будет ли Уэстон к этому времени в бассейне или нет.
Вода капала с волос на толстовку после того, как я переоделась так быстро, как только могла. Мое дыхание было под контролем, и пульс тоже снова стал человеческим, но слезы все еще были проблемой.
Это был абсолютный ужас, и я была уверена, что никогда не смогу стать частью команды по плаванию.
После этого дерьмового поступка Уэстона я даже не знаю, хочу ли я этого и смогу ли вообще. Мне потребовалось полгода, чтобы решиться войти в воду, а теперь? Я не имею ни малейшего представления.
Тяжелая деревянная дверь захлопнулась, и я пошла по тротуару мимо пустой парковки и свернула на соседнюю улицу, где увидела припаркованную машину Уэстона.
Он припарковал свою чертову машину на другой улице.
Теперь все имело смысл.
— Луна, подожди минутку. — Позвал меня Уэстон, и я услышала его быстрые шаги, которые становились все громче.
Я остановилась и повернулась к нему лицом.
Его одежда была такой же, как и раньше, только в мокром виде, и он держал в руках свою толстовку и стоял передо мной в футболке.
— Ты можешь честно ответить мне на один вопрос?
Я прикусила щеку и надеялась, что он скажет мне правду.
Он посмотрел на меня и кивнул.
— Ты специально припарковался за углом, чтобы проследить за мной до бильярдной? — Пробормотала я.
Между нами воцарилась тишина. Слышно было только легкое дуновение ветра в верхушках деревьев и шепот студентов чуть поодаль от нас.
— Уэстон.
— Да. Да, черт возьми. Я хотел узнать, что ты там делаешь все время после моего обучения.
— Ты такой засранец. Я ненавижу тебя, Уэстон. Ты такой гребаный кусок дерьма. — Прохрипела я, давая волю слезам, и почувствовала, как они медленно скатываются по моим щекам, когда я отвернулась от него.
Я покончила с ним, даже не начав.
— Думаешь, меня это хоть как-то волнует? — Крикнул он мне вслед, когда я уже повернулась.
14. Уэстон
Луна плакала, и все из-за меня.
Я посмотрел в ее остекленевшие глаза, прежде чем она сказала, что ненавидит меня. Мне было все равно, ненавидит ли меня Луна, но я не хотел, чтобы она плакала из-за меня.
Она была уверенной в себе девушкой. Она знала себе цену и ни с чем не мирилась, но сейчас, в бассейне, я увидел ее совсем другой.
Она была уязвима.
Мне не следовало специально парковаться в другом месте, чтобы проследить за ней до бассейна, не вызывая у нее подозрений. Я не хотел, чтобы все так обернулось, а именно это и произошло.
Она плакала из-за меня, а я оказался таким долбаным мудаком. Увидев ее в таком состоянии, я задел что-то глубоко внутри себя, чего там не должно было быть.
Мне должно быть все равно, но я не мог позволить ей идти домой. Я был бы еще большим мудаком, если бы не взял ее с собой.
— По крайней мере, позволь мне отвезти тебя домой. — Крикнул я ей вслед, но в ответ мне показали средний палец.
Иного я и не заслуживал, потому что, не задумываясь, думал только о своем гребаном любопытстве, а не о том, что она может думать и чувствовать в этой ситуации.
Заведя машину и выехав с парковки, я медленно поехал за Луной, которая уже шла чуть поодаль. Я медленно вел свой джип за ней, оставляя между нами некоторое расстояние, надеясь, что она решит занять пассажирское место рядом со мной.
Я даже не стал бы ее винить, если бы она всю дорогу шла пешком.
Луна шла от кампуса до моего дома с мокрыми волосами.
Несколько красных светофоров и закрытая
