Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
XIX века.
После обмена приветствиями Уэстморленд сообщает Фальстафу, что им придется маршировать всю ночь напролет, потому что король ждет их всех с войсками. Фальстаф уверяет, что он готов, как пионер. Тут Генрих замечает толпу оборванцев и спрашивает, что это за молодцы. Узнав, что это рекруты, набранные Фальстафом, принц удивляется:
– Никогда в жизни я не видал такого жалкого сброда.
– Ба! – жизнерадостно и цинично отвечает сэр Джон. – Они достаточно хороши, чтобы истыкать их копьями. Пушечное мясо, пушечное мясо! Они заполнят могилу не хуже других.
Фу, какой же мерзкий тип, оказывается, этот сэр Джон Фальстаф! Самое обидное, что такие фальстафы никуда не делись, они размножились и продолжают процветать повсюду.
Уэстморленд критически оглядывает рекрутов и отмечает, что они слишком тощие, вид у них голодный и изнуренный. Фальстаф пытается отшучиваться, но Генрих быстро прекращает разговор: нечего точить лясы, надо спешить, Перси уже выступил.
Не совсем понятно, о каком из двух Перси – об отце, Нортемберленде, или о его сыне Хотспере – идет речь, но суть понятна: вражеские войска выдвинулись, и времени терять нельзя. Мы-то с вами уже знаем, что старший Перси свалился не то с тяжелым ранением, не то с серьезной хворью, но вот осведомлены ли об этом полководцы королевской армии?
– Боюсь, как бы нам не опоздать, – тревожится Уэстморленд.
На что Фальстаф отвечает:
– Проворный гость должен приходить к началу застолья, а ленивый солдат – к концу боя.
И ведь даже не стесняется говорить такое вслух. Неумный, что ли?
Уходят.
Сцена 3
Лагерь мятежников близ Шрусбери
ВходятХотспер, Вустер, Дуглас и Вернон.
Хотспер и Дуглас намерены начать бой в тот же день, то есть «сегодня», Вустер и Вернон пытаются их отговорить.
– Промедление окажется на пользу врагу, – уверен Дуглас. – Надо начинать прямо сегодня.
– Да ничего подобного! – возражает Вернон.
– Что значит «ничего подобного»? – кипятится Хотспер. – Вы хотите дать врагу возможность дождаться подкрепления?
– Мы тоже ждем подкрепления, – говорит Вернон.
– Но разница в том, что враги-то подкрепления дождутся, а вот мы – вряд ли, – не отступает Хотспер.
Вернон и Вустер снова настаивают на том, что сегодня в бой вступать крайне неразумно, Дуглас в ответ обвиняет их в трусости, Горячая Шпора же и вовсе ничего не хочет слышать. Вернон пытается обосновать свою позицию:
– Поймите же, это невозможно. Просто удивительно, что вы, такие опытные полководцы, не видите, насколько опасно наступать сегодня. Мой кузен Вернон с конницей еще не прибыл, а войска Вустера подтянулись только сегодня, солдаты устали после долгого перехода, им нужно отдохнуть, иначе они не смогут сражаться.
О, еще один «кузен Вернон» нарисовался. Интересно, сколько их там? И кто они такие?
Хотспера эти аргументы не убеждают.
– Королевская конница тоже только-только с дороги, она точно так же измучена и ослаблена походом, устала, – упрямо говорит он. – А наши бойцы уже достаточно отдохнули.
– У короля войско куда больше нашего. Ради бога, племянник, давай подождем, пока все наши силы будут в сборе, – уговаривает его Вустер.
Звуки труб, возвещающие прибытие парламентера. Входит сэр Блент.
– Я к вам с мирными предложениями от короля, – заявляет Блент.
Хотспер приветствует Блента:
– Эх, жаль, что вы не с нами, сэр Уолтер. Мы вас очень уважаем и были бы рады, если бы вы примкнули к нам, а не к нашим заклятым врагам.
Блент с достоинством отвечает, что для дворянина позорно бросать своих, особенно «в годину бед».
– Но к делу. Король велел узнать, чем конкретно вы недовольны. Наш государь высоко ценит ваши заслуги и обещает удовлетворить все ваши пожелания. Кроме того, он подарит прощение и вам, и всем, кого вы вовлекли в мятеж.
Хотспер начинает излагать суть претензий:
– Мы втроем – мой отец, мой дядя Вустер и я сам – фактически сделали из Генриха Болингброка короля, когда рядом с ним было всего-то человек двадцать истинных сторонников. Кто его знал-то? В глазах элиты он был слабым и ничтожным. Подумаешь, какой-то жалкий изгнанник, который прокрался домой под покровом ночи. Да кому он был нужен? Мой отец встретил его на берегу, и Генрих поклялся тогда, что прибыл в Англию только как Ланкастер, сын скончавшегося герцога Ланкастерского, чтобы вступить в права наследования. Отец по доброте душевной его пожалел и пообещал помочь сиротинушке. А когда лорды и бароны узнали, что сам Нортемберленд покровительствует нищему изгнаннику, они все явились на поклон, потому что знали моего отца, безмерно уважали его и доверяли его мнению. Генриха всюду встречали овациями, дарили ему подарки, отправляли своих детей к нему на службу. Вот что сделала для него репутация Нортемберленда! А Болингброк решил, что сам заслужил такое отношение, и плюнул на все клятвы, которые давал моему отцу. Возомнил себя невесть кем и начал менять законы, орать на всех углах про злоупотребления и коррупцию, строить из себя защитника правосудия и справедливости. Конечно, народ повелся на эту болтовню и поддержал Генриха. А Генрих на этом не остановился, он снес головы королевским фаворитам, которых Ричард Второй оставил управлять государством, пока он сам воевал в Ирландии…
Хотспер и Блент.
Художник Henry Courtney Selous, гравер Frederick Wentworth, 1860-е.
– Хватит, – обрывает его Блент. – Я сюда прибыл не для того, чтобы слушать курс истории.
– Погодите, я сейчас закончу. Затем Генрих сверг с престола законного короля Ричарда, а потом и
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
