почти. Арчи не сообщил формально ни брату, ни матери о помолвке – они оба покинули Лондон на выходные, – но клялся страстно и многословно, что добьется их согласия, когда они вернутся.
В воскресенье Китти писала второе письмо Беатрис, в котором заверяла сестер, что помолвка – дело почти решенное, когда вошла Салли и доложила о прибытии лорда Рэдклиффа.
– Ты совершенно уверена? – спросила Китти, которую это известие застало врасплох, но Салли потребовала ответа только на один вопрос: пригласить визитера в гостиную или нет.
Китти пролепетала, что пригласить, мысленно отругала себя за нервность, встала и провела рукой по волосам, несколько более растрепанным, чем обычно.
В их гостиной Рэдклифф выглядел совершенно неуместно, в его присутствии комната словно уменьшилась, потолок опустился ниже. Судя по тому как он задержал взгляд на мебели – прежде она казалась Китти очень дорогой, а теперь потускнела по сравнению с обстановкой дома на Гроувенор-сквер, – он тоже это понимал.
– Добрый день, мисс Тэлбот. Прошу меня простить за столь неучтивый визит без приглашения.
Мисс Тэлбот милостиво приняла извинения.
– Чем могу помочь, милорд? – спросила она столь же вежливо, жестом указав посетителю садиться. – Все ли благополучно в вашей семье?
– О да, безусловно И я намерен поддерживать ее в таком состоянии.
Они умолкли, глядя друг другу в глаза и ожидая, когда противник первым нарушит тишину. К мрачному удовлетворению Китти, это сделал Рэдклифф, а не она.
– Мисс Тэлбот, боюсь, я должен прекратить ваше знакомство с моей семьей. Простите за прямоту, но я не позволю вам одурачить Арчи и заманить его в брак, поводом к которому является единственно ваша алчность.
В его тоне звучало холодное презрение, которое подействовало на Китти сильнее, чем если бы он повысил на нее голос. Она ощутила, как жар приливает к шее. Может, нужно протестовать, сказать, что он ошибся, а она любит Арчи? Но что-то в его ледяном взгляде подсказывало: это бесполезно.
И тогда, позволив маске упасть, она смерила собеседника спокойным взглядом, каким он мерил ее. Два взора – оценивающих, просчитывающих – скрестились во всей их прямоте.
– Понимаю. Позвольте спросить, милорд. Единственной причиной, по которой вы возражаете против этого брака, является ваше мнение обо мне как об охотнице за состоянием?
Он красноречиво развел руками:
– Простите, но разве нужна еще какая-то причина?
– Да, думаю, вы могли бы… Не понимаю, почему вам столь претит моя практичность.
– Практичность? – повторил он. – Вы называете это так? Я бы сказал: холодный расчет, корыстолюбие, манипуляция. Боюсь, мисс Тэлбот, я описал бы ваше поведение этими значительно менее достойными словами.
– Только богатым позволена роскошь сохранять достоинство, – холодно откликнулась она. – И только мужчины обладают привилегией самостоятельно искать богатство. На моем попечении четыре сестры, полностью зависящие от меня, а профессии, доступные таким женщинам, как я, – гувернантка, модистка, – не дадут возможности прокормить и одеть даже двух. Что еще мне остается, как не искать богатого мужа?
– Вы бессердечны, – обвинил он.
– А вы наивны, – парировала она, ее щеки пылали. – Если Арчи женится не на мне, то на одной из тех молодых женщин со связями, которых к нему подтолкнут. И всех претенденток будет больше интересовать его кошелек, чем его сердце. Станете отрицать?
– По крайней мере, это будет его выбор, – вспылил Рэдклифф. – А не женитьба, основанная на лжи.
– Какой лжи? Я не прикидывалась тем, кем не являюсь. Он знает, что я небогата, знает, в каком положении находится моя семья. Все это время я была с ним честна.
– Честны? – процедил он с презрением в голосе.
– Да, – сказала Китти.
– Вы предлагаете мне поверить, что он знает всю правду о вашей семье? – спросил Рэдклифф многозначительно.
– Не уверена, что понимаю ваши намеки, милорд, – произнесла она медленно, но внутри застыла как лед.
– Думаю, понимаете, – сказал он. – Видите ли, мне известны причины, по которым ваши родители так внезапно переехали из Лондона в Дорсетшир.
Китти стиснула зубы, чтобы не выдать себя. Возможно, он блефует… наверняка блефует.
– Если вы меня шантажируете, милорд, то вынуждена просить вас произнести угрозу вслух.
– Как пожелаете. – Он склонил голову c издевательской учтивостью. – Ваши родители… сблизились до свадьбы… Собственно, как мне сообщили, занятием вашей матери, и весьма прибыльным, было… сближение с разными джентльменами. И, кстати, вашей «миссис Кендалл» тоже.
Китти не произнесла ни слова. Она даже не была уверена, дышит ли, только сердце громко билось в ушах.
– А когда ваш отец решил жениться на своей содержанке, – продолжил Рэдклифф тем же мягким тоном, – его семья не одобрила этот брак, что вполне естественно, и удалила пару из Лондона, чтобы избежать скандала. Серьезная опала для вашего отца, могу себе представить.
Повисла тишина.
– Но позвольте спросить, милорд, – произнесла Китти, не позволяя голосу дрогнуть, – что навело вас на подобные измышления?
Глаза Рэдклиффа сияли триумфом.
– Мой грум Лоуренс – полезный малый, оказывает мне различные услуги, а не только управляет лошадьми – услышал это все от камердинера мистера Линфилда пару дней назад. Вы знали, что именно по этой причине мистер Линфилд так внезапно расторг вашу помолвку? Боюсь, ваш отец, будучи в изрядном подпитии, признался во всем сквайру однажды вечером незадолго до своей смерти. После таких откровений Линфилды не могли согласиться на этот брак.
Китти резко помотала головой, хотя в этих словах звучала суровая правда. Так вот почему она потеряла мистера Линфилда, вот почему его родители столь поспешно подбросили ему мисс Спенсер! Потому что папа выболтал семейную тайну после стольких лет, когда та безопасно лежала под спудом. Китти охватил горячий и безнадежный гнев – на отца, на Рэдклиффа, на весь мир – за свалившиеся на нее несчастья.
Рэдклифф, грациозно согнув запястье, вдохнул понюшку табака, и обыденность этого жеста на фоне собственного потрясения привела Китти в ярость, которая поспособствовала кристаллизации ее мыслей.
– И какое отношение, – холодно спросила она, снова овладев собой, – имеет к данному разговору прошлое моей матери?
Рэдклифф приподнял бровь.
– Полагаю, в высшей степени прямое, – ответил он спокойно. – Хотя вы были честны относительно финансового положения вашей семьи, однако я не могу представить, чтобы вы раскрыли Арчи скандальные подробности брака ваших родителей. Арчи, при всем его добросердечии, эти откровения воспринял бы без теплоты. Бесспорно, любовная интрижка возбуждает чувства, но Арчи воспитан в похвальной неприязни к скандалам. А как только новость распространится, этот город покажется вам не столь гостеприимным, как раньше.
Китти сжала дрожащие пальцы в кулак.
– И полагаю, чтобы новость не распространилась, вы рекомендуете мне покинуть Лондон? – спросила она без экивоков.
– Я не настолько
