зрения. Но вскоре я узнала, что Роану приходилось очень много работать для этого.
– Наша ферма имеет смешанную организационную структуру, – пояснил он. – Это значит, что мы производим продукцию, чтобы продавать ее на рынке. Наши сельскохозяйственные угодья находятся в восточной части поместья, там мы выращиваем пшеницу, ячмень, рапс и яровые бобы. В этой части поместья, – он жестом указал на комнату, и я поняла, что он имеет в виду здесь, на побережье, – мы разводим овец. Еще мы продаем сено.
Все это говорило о том, что предприятие было довольно крупным.
– И ты управляешь всем сам?
Он пожал плечами:
– Управляю и работаю сам, но у нас есть и наемные сотрудники, – он внезапно встал со стула. – Кстати, мне пора возвращаться. Мы будем здесь в семь, чтобы отправиться на ужин. Я уже заказал столик.
– Это было довольно самонадеянно, – поддразнила его я.
– Ну, я подумал, тебе пригодится буфер, чтобы рискнуть и снова пойти к местным, – он усмехнулся и неожиданно поцеловал меня в щеку. – Увидимся в семь.
Стараясь не обращать внимания на прилив удовольствия от поцелуя, я сосредоточилась на его словах. Почему это мне пригодится буфер?
– В смысле? – спросила я в момент, когда Роан жестом приказал Шедоу следовать за ним.
Он лишь озорно улыбнулся мне в ответ и начал спускаться по лестнице.
– Роан! – позвала я. – Что это значит?
Единственное, что я услышала в ответ, – это его раскатистый смешок. Однако несколько часов спустя, заходя в «Якорь» в компании Роана и Шедоу, я все поняла.
Когда мы вошли, все в зале посмотрели на нас, и внезапно мне стало неловко. Все только усугубилось, когда четверо мужчин, сидевших у оживленного бара, обернулись и, увидев меня и переглянувшись, запели:
– «Если ты хорошо относишься к маме, мама хорошо относится к тебе».
Они комично жестикулировали.
Одни посетители недоуменно наблюдали за этим, в то время как другие смеялись, в том числе Роан, чей хохот был громче всех.
Стало понятно, что я познакомилась с этими мужчинами прошлой ночью, но не помню этого. Я встретилась взглядом с Милли, которая стояла за стойкой бара и хихикала.
Меня захлестнуло горьким чувством обиды, но вместе с тем было и что-то другое.
Они дразнили меня.
Будто я – не гость, а одна из них.
Так же, как в случае с Роаном, который подружился со мной, хотя Милли сказала, что обычно он держится подальше от туристов, каким-то образом я почувствовала, что такое поведение для местных не является обычным.
Обида смешалась с удовольствием, и мне не удалось удержаться от смеха сквозь стон смущения.
* * *
– Эви, ты можешь делать что хочешь, милая. В этом весь смысл, – Пенни ободряюще мне улыбнулась.
На следующий день дождь закончился, и в солнечную погоду к нам стало заходить больше туристов. Несколько человек зашли в магазин, и я в свой первый день старалась произвести на посетителей хорошее впечатление. Одна женщина назвала мою витрину очаровательной и купила экземпляр книги «Сон в летнюю ночь», а еще несколько маленьких брелоков с флагом Нортумберленда.
Вскоре после этого, прервав мои размышления о том, как бы разделить витрину со всеми книгами и информацией о Нортумберленде так, чтобы продолжить тему Шекспира, в магазин пришла Пенни – узнать, как у меня идут дела.
Я рассказала ей о продаже и спросила, можно ли переставить книги о Нортумберленде в нижнюю часть шкафа, а произведения Шекспира – в верхнюю.
Получив разрешение, я с нетерпением принялась перебирать книжные запасы в поисках пьес Шекспира.
– Значит, у тебя все идет хорошо? – спросила Пенни.
– О, у меня все прекрасно.
Она широко улыбнулась.
– Ты произвела здесь впечатление, – она кивнула в сторону окна. – Местным нравится, как светится витрина ночью.
Люди говорят о моей самодельной причудливой экспозиции? Это было очень приятно.
– Правда?
– Да. Очень мило. Возможно, это самая запоминающаяся экспозиция из всех, что были в магазине.
– Что ж, ай да я.
– И в «Якоре» все тебя полюбили. Местные жители еще никогда не были так увлечены арендатором.
Вспомнив, какими приветливыми все были со мной вчера после поддразнивания, я просияла. Мы с Роаном просидели в «Якоре» до закрытия, но на этот раз я не пила алкоголь. Вместо этого мы наслаждались компанией местных жителей, включая Пенни, которые без прикрас поведали мне истории своей жизни. Также я узнала, что лучший университетский друг Роана живет в Шотландии, совсем рядом, через границу, а его самым близким другом в Альнстере, судя по всему, был Бобби Хоуптон. Бобби и Роан были связаны по работе. Я не совсем поняла, как именно: когда мы заговорили об этом, они замяли эту тему. Он был примерно одного возраста со мной и Роаном и женат на женщине по имени Джил, с которой мне не удалось пока познакомиться, потому что она сидела дома со своими двумя детьми.
Насколько я поняла, Бобби не был большим любителем выпивки, он больше походил на домоседа. У меня создалось впечатление, что он пришел в «Якорь» только для того, чтобы взглянуть на меня. Это заставило меня задаться вопросом, что же сказал ему Роан.
– Вы все такие доброжелательные.
Пенни фыркнула:
– Не всегда, милая. Люди не хотят дружить с чужаками. Но, кажется, не в твоем случае. Особенно Роан, учитывая, как он тобой увлекся.
– Мы с ним друзья.
– Ага, – она с сомнением кивнула.
Хм. Пусть думает что хочет. Пусть все они думают что хотят. Главное, что мы с Роаном знаем, кем приходимся друг другу.
– В любом случае мне лучше не мешать тебе заниматься магазином.
– Подожди, Пенни, – когда она повернулась ко мне, ее брови были вопросительно подняты, и я засмущалась. То, что мне хотелось узнать, было не моим делом, но любопытство взяло верх. – Я слышала, ты продаешь это место, правда?
Она напряглась.
– Извини, это не мое дело.
Вздохнув, она развернулась ко мне.
– Все в порядке. Да, подумываю о продаже.
– Но почему?
Пенни рассмеялась моей назойливости. Но это был невеселый смех.
– Ох, милая, это сложно объяснить.
– А ты хочешь продать его? Магазин убыточен? – Я пожалела об этих словах, как только они из меня вылетели. – О боже, я и правда назойливая.
На этот раз она искренне рассмеялась.
– Да, это точно, – она обвела взглядом магазин. – За летние месяцы книжный магазин приносит достаточно прибыли, чтобы мне хватило на весь год. Но больше всего денег дает именно сдача в аренду.
– Тогда зачем продавать?
Наши глаза встретились, ее взгляд был странно напряженным, когда она тихо ответила:
– Все спрашивают
