куда- то в угол и вновь тянет меня к себе. Целует в губы.
— Идём?
— Я, эм, не закончила, — бормочу я.
— Прости? — на его лице появляется привычная ухмылка. — А мне показалось, что…
— О, нет, я не успела помыть голову, не закончила мыться, — быстро исправляюсь я, а жаркий румянец заливает лицо. И это после того, что случилось между нами!
— Я буду у себя в спальне и жду тебя, — его жаркий шёпот обжог мою щеку.
Ох. Я лишь вздохнула, не в силах вымолвить ни слова. Он желает продолжить!?
Давид накинул халат и вышел.
Я несколько секунд стояла под струями тёплой воды.
Между нами произошло безумие, нечто невероятное, греховное! Но в тоже время волшебное и восхитительное! От одной мысли о Давиде и воспоминаниях о наших жарких поцелуях, у меня перехватывает горло.
Что я натворила, ох! Поддалась порыву! Страсть жгучая, всепоглощающая охватила меня и я не смогла противиться.
Глупо было бы винить Давида за случившееся, я в любой момент могла бы дать ему отпор, повести себя иначе, но не сделала этого. Поддалась порыву, стоило ли оно того? Вряд ли.
Теперь Давид вышел, но прежде позвал меня с собой. Уж не за продолжением ли? Наверняка…
Не стоит думать о том, что ещё может случиться! Лучше подумать о том, что уже произошло! Теперь чувство вины будет пожирать меня каждую минуту! А Давид, похоже, совсем не переживает по этому поводу.
Заканчиваю душ, вытираю волосы и набрасываю белый халат, который Давид предусмотрительно оставил для меня.
Смятение окутывает меня. Стоит сказать Давиду, что случившееся было ошибкой, большой ошибкой и повториться не должно! А лучше, если он меня отпустит домой! Черт возьми, я вообще- то могла забеременеть! О чем я только думала!?
Прохаживаюсь по ванной комнате. Мне не на кого сердиться, только на себя! Я позволила, я поддалась страсти! Нет, конечно Давид тоже виноват, обещал же вести себя достойно. Резко останавливаюсь. Или не обещал?
Какая теперь разница! Собираю волю в кулак, нужно поговорить с ним, сказать, чтобы держался подальше от меня, больше ни — ни!
Так и поступлю! И плевать я хотела на то, что это был, пожалуй, лучший секс в моей жизни. Хотя, парней у меня было не так уж, чтобы много. Один в университете, затем встречалась с одним заказчиком, но подобное испытала впервые, причём с человеком, который меня похитил! Уж не ради этого я ему была нужна!?
И хотя мне было невероятно хорошо, как никогда прежде, на душе остался неприятный осадок, словно я сделала что-то ужасное.
Непременно поговорю с Давидом!
Направляюсь в комнату Давида, толкаю дверь в его тёмную спальню. Халат мужчины лежит на кровати. У меня в груди разливается жар, неужели он разделся!?
Но же он сам?
— Давид? — тихонько говорю я.
Открывается дверь в конце комнаты. Я не приметила её прежде. Давид полностью одет, лишь ворот рубашки застегнут не до конца, открывая сильную шею и грудь с порослью тёмных волос.
Вот черт! Совершенно не могу контролировать свои мысли!
Мужчина пересекает комнату, попутно застегивая рубашку. Как жаль, хотелось, чтобы он наоборот снял её и позволил насладиться видом его обнаженного тела…
Прочь эти мысли! Я пришла поговорить!
— Кое-что требует моего внимания, — произнес Давид, коснувшись моего лица.
Он пристально смотрит на меня, словно не видел слишком долго, словно мы только что не занимались любовью прямо за этой стеной, под потоками тёплой воды.
— Что — то важное? — спрашиваю я.
По лицу мужчины пробегает тень.
— Не настолько, чтобы ты думала об этом. Бизнес требует моего присутствия, но после…
Он наклонился, его губы коснулись пульсирующей жилки на моей шее.
Я вздрогнула.
Очевидно, сейчас поговорить не удастся.
— Давид, я хотела поговорить…, - начала я.
Но он уже торопился к двери, ведущей в коридор.
— Не волнуйся, они приедут только к вечеру, к тому времени я уже успею вернуться, — бросил он.
— Что? Кто? — не поняла я, поскольку хотела обсудить совершенно иное.
— Моя мать и сестра, — уточнил он. — А ты о чем хотела поговорить?
Бросает взгляд на часы, явно торопится.
Я про них и думать забыла! Ещё чего не хватало! Мы друг с другом то не можем разобраться, а к нам снова явятся гости!
Видимо мужчина увидел эмоции, отразившиеся на моем лице, поскольку добавил.
— Не волнуйся, мама и сестра бывают несколько навязчивы, но не критично, я буду оберегать тебя, — улыбается он.
Мило, очень мило, но совершенно не то, чего я ожидала.
— Прости, но мне нужно идти.
Давид быстро уходит, входная дверь хлопает, а я остаюсь, одолеваемая сомнениями и чувством вины, которое с каждой секундой становится всё сильнее, желая поглотить меня с головой.
Глава 26
Когда Давид ушёл, я осталась наедине со своими невеселыми мыслями. Достаточно опрометчиво с его стороны уйти вот так! Пожалуй, это его самый безрассудный поступок за всё время со дня похищения, поскольку к вечеру я успеваю накрутить себя до предела.
Приятное послевкусие от наших безумных ласк уходит, оставляя место непониманию и злости. Корю себя за случившееся, виню Давида, обстоятельства, в результате которых я оказалась здесь! Хотя, постойте, виной всему он, мужчина, который ворвался ко мне в ванну, а никакие не обстоятельства!
К тому времени, когда Давид возвращается, я накалена до предела. А вот он, пребывает, похоже в отличном настроении.
— Здравствуй, — приветливо говорит он, появляясь в гостиной, где сижу я, пытаясь скоротать время за книгой. Правда, не смогла прочитать ни страницы, мысли не давали мне покоя.
— Угу, — бурчу я в ответ.
Давид снимает обувь и вскидывает бровь.
— Что — то случилось!? — спрашивает он, приближаясь.
— Случилось? Ты серьёзно!? — вспыхиваю я. — Конечно случилось! Ты, украл меня, ведёшь себя как ни в чем не бывало.
Давид хмурится, — вроде всё было хорошо, — бросает он.
— Хорошо? Ты считаешь это хорошо!? Сперва похитил, затем ворвался ко мне!
Резко поднимаюсь, бросаю книгу на диван, на котором только что сидела.
Давид улыбается, что злит меня ещё больше. Я тут сержусь, вообще- то, а он веселится!?
Давид приближается, останавливается совсем рядом. Меня окутывает его запах, аромат, который я готова вдыхать вечно. Зачем он это делает!? Хочет смягчить меня? Ничего не выйдет! Я не поддамся!
— Ты такая сексуальная, когда злишься, — глухо говорит он.
Его рука касается моего запястья. Простое касание, лёгкое, но оно действует на меня молниеносно.
Хочется отпрянуть, но я не шевелюсь.
— Не надо, — выдавливаю я.
— Я думал, тебе
