вздрогнув, быстро распустила кольца и отползла в сторону, оставив задушенную песчанку.
Марк ухватил удавчика двумя пальцами за затылок и показал доктору. Доктор уже тянул к змее свои любопытные руки, но был остановлен.
— Нельзя, — наставительно проговорил Марк, отводя руку с удавчиком в сторону. — Может ударить. Змея неядовитая, но зубы у нее острые, уверяю вас.
Доктор все же погладил удавчика пальцем по спине и заявил, что шкура у него атласная. Марк выпустил пресмыкающееся. Мы пошли дальше.
Вооруженные палками-щупами, мы шли однажды по дну речки, тщательно исследуя каждое углубление или расселину. В таких расселинах — трещинах почвы, неподалеку от воды, могли скрываться змеи. Марк был уверен в этом и посоветовал нам быть внимательными. Совет оказался ненапрасным: возле одной расселины Василий остановился.
— Смотрите, выползки…
На бурой земле лежали ссохшиеся змеиные шкурки, напоминавшие детские чулки. Шкурок было много: видимо, змеи по каким-то причинам облюбовали это место для линьки.
…Обычно змеи сбрасывают кожу весною, в апреле. В это время года можно определить, сменила змея свой наряд или только собирается его обновить, стоит только обратить внимание на глаза пресмыкающегося. Обычно у змеи глаза темные — «карие» или «черные». Если же попадается змея с мутными глазами, то это означает, что она собирается сбросить старую кожу.
Мне приходилось наблюдать линьку змеи. Небольшой удавчик перезимовал в норе и вылез погреться под живительными лучами весеннего солнца. Шкурка удавчика, некогда гладкая и глянцевитая, теперь топорщилась и шуршала, отдельные чешуйки побелели. Когда пришло время, змея терпеливо, медленно, как бы с трудом стала выползать из старой шкурки. Движения пресмыкающегося были плавны и осторожны, создавалось впечатление, что бедный удавчик мучается, что ему больно.
Я подошел ближе. Змея, конечно, почувствовала мое приближение, ощутив колебание почвы. Удавчик повернул голову, удостоверившись в присутствии постороннего, слабо дернулся, но не сделал никаких попыток ускользнуть в нору. Видимо, ему было не до того. Я постоял и пошел дальше. Когда я через несколько часов возвратился, удавчик лежал в том же положении. Тело змеи наполовину вышло из старой шкурки, и новая, прозрачная, нежная кожа блестела на солнце, словно намазанная маслом. Любопытно, что во время линьки старая шкурка сходит со змеи вместе с капсулой, покрывающей глаз.
Капсула предохраняет нежный зрительный орган от повреждений и придает змеиному взгляду ту самую холодную неподвижность, о которой подчас упоминают в литературе.
Наш маленький отряд неторопливо продвигался по высохшему руслу исчезнувшей речки. Афанасий обратил внимание на то, что высохший берег был усеян многочисленными темными отверстиями — птичьими норами, наподобие тех, которые строят ласточки-береговушки.
Вдруг доктор заметил одно большое округлое отверстие и устремился к нему.
— Уж в эту норку рука вле-зет, — радостно бормотал доктор. — Сейчас узнаем, кто там живет, сейчас…
С этими словами он запустил руку в норку и с сосредоточенным выражением лица принялся нащупывать ее обитателя.
— Гнездо, — информировал нас доктор. — Ей-ей, гнездо, куча перьев каких-то…
Доктор замолчал, усиленно работая рукой; на лбу его обозначились морщины — доктор размышлял. Васька комично комментировал действия Заонегина, на что тот не обращал ни малейшего внимания, целиком поглощенный исследованием неизвестной норы. Внезапно доктор глубокомысленно хмыкнул и произнес, словно обращаясь к себе самому:
— Странно, очень странно. В норе что-то холодное и скользкое.
Вмиг веселое настроение у нас улетучилось. Васька спрыгнул с берега и, ухватив медика за плечо, грубо отшвырнул его от норы. Но доктор уже сам сообразил, что в норке что-то неладно. Он подошел к Марку и неуверенно спросил:
— А не кажется ли вам, что в норе мог оказаться уж?
Марк взял палку-рогульку и стал осторожно ощупывать нору. Палка наткнулась на что-то мягкое, и тотчас из норки послышалось характерное шипение.
— Гюрза, — негромко произнес Марк. — Отойдите-ка, друзья, подальше.
Конечно, никто не выполнил приказ. Все столпились у норы за спиной зоолога, но Марку уже было некогда следить за нами. Внезапно палка вылетела из отверстия, вслед за ней показалось грязно-бурое толстое тело змеи. Рассерженная гюрза попыталась нанести удар — молниеносно вытянула шею, но, не достигнув цели, вывалилась из отверстия, шлепнулась на землю и поползла с несвойственной змеям ее породы быстротой. Ребята отпрыгнули. Доктор, размахивая руками, вертелся поблизости, намереваясь схватить пресмыкающееся за хвост, но вовремя был остановлен Афанасием. Таежник затаив дыхание смотрел за развитием действия. Если б он встретил медведя, то знал бы, как с ним справиться, но с таким коварным существом, как ядовитая змея, парню сталкиваться не приходилось.
Гюрза поползла по высохшему руслу, но Марк не дал ей уйти. Сорвав с головы соломенную шляпу, он забежал вперед и, наклонившись, стал водить шляпой перед головой гюрзы. Рассерженная змея на какое-то мгновение замерла, сжалась, потом, зашипев, нанесла шляпе два коротких удара. Оба они попали в цель — сбоку это было хорошо видно. Марк продолжал рискованную игру. Змея приготовилась к отражению новой атаки, в этот момент зоолог бросил шляпу рядом с головой змеи и, изловчившись, прижал гюрзу палкой к земле. Тяжелое туловище пресмыкающегося с силой забилось. Марк ухватил змею за затылок и хвост, оторвал ее от земли, поднял в воздух. Гюрза бешено рвалась, стараясь высвободиться, но Марк развел руки, и тело змеи вытянулось в почти прямую линию. Еще несколько яростных рывков, и обессиленная змея повисла, как надувная резиновая игрушка, — бой кончился.
Марк показал нам измученную схваткой гюрзу. Афанасий смотрел на пресмыкающееся, словно прикидывая, как можно ловить таких свирепых существ. Доктор глядел с неподдельным интересом, Васька — пренебрежительно (конечно, теперь можно было не бояться). Продемонстрировав змею, Марк упрятал ее в мешочек, и Васька, наконец, смог вздохнуть облегченно.
— Сеанс окончен, пошли дальше.
В этот день нам суждено было увидеть еще одну гюрзу весьма внушительных размеров.
Заонегин шагал впереди и поэтому первым заметил змею. К тому времени неприятные ощущения, связанные с исследованием птичьей норы, успели у него уже выветриться. С радостным воплем доктор бросился к змее и, копируя Марка, сорвал с бритой, лоснящейся, как бильярдный шар, головы соломенную шляпу с кокетливо повязанной пестрой ленточкой. Не успели мы ахнуть, как доктор уже плясал вокруг гюрзы, тыча ей в нос своим модным головным убором. Медлить не приходилось, доктор подвергался серьезной опасности, ежесекундно гюрза могла нанести удар. Подбежав, мы оттеснили Заонегина в сторону. Марк приготовился прижать змею ногой, но остановился: змея сохраняла спокойствие.
— Э, да она дохлая, — разочарованно протянул Васька, недовольный тем, что это обстоятельство помешало ему стать героем спасения доктора от неминуемой гибели. — Можете, доктор, продолжать свои упражнения.
Но Василий ошибся, змея была живая, она вяло
