доспехи Шулка и несли мечи и щиты. Возможно, они были лишь тенью того, чем когда-то были воины, но пока этого хватит. Больше, чем достаточно. Они выглядели как армия. Армия, частью которой он мог бы стать.
Он выпрямил спину, проходя через лагерь, вспоминая кое-что о том шулка, которым он когда-то был. Он был гордым человеком, прежде чем стал сломленным. Возможно, пришло время вернуть часть этого чувства. Взгляды проследили за ним, он услышал шепот и волну возбуждения, которая следовала за ними.
Одна женщина, в частности, вздрогнула, увидев Джакса, и вскочила на ноги. Она бросилась к нему с красным лицом, мужчина следовал за ней по пятам. Они были молоды, возможно, им было чуть за двадцать, но война ожесточила их обоих. Крошечные шрамы крест-накрест пересекали их руки и лица. Несмотря на молодость, оба повидали немало сражений.
— Генерал?
— Да?
Женщина еще больше покраснела.
— Меня зовут Джен, я из клана Хаска, хотя я приняла обет всего три года назад. — Она указала большим пальцем на мужчину позади себя. — Это Кэл, мой двоюродный брат. Мы оба служили под вашим началом в Гандане.
Джакс вздрогнул при упоминании о Гандане, его величайшем провале:
— Рад видеть вас обоих. Хорошо, что вы выжили.
— Это было нелегко, сэр, – сказал Кэл. — Совсем нелегко.
— Но теперь вы здесь, генерал, — сказала Джен. — Воистину, мы благословлены.
Глаза девушки засияли от восхищения, и Джаксу пришлось отвести взгляд.
— Я больше не тот человек. Я не генерал. Я... — Милостивые Боги, кто он теперь?
Мойри взяла Джакса под руку.
— Оставь беднягу на некоторое время в покое, Джен. Он через многое прошел. Джаксу нужно немного поесть и отдохнуть. Ты можешь рассказать ему, какая он легенда, позже.
— Конечно, — сказала Джен.
— Был рад познакомиться с вами обоими, — сказал Джакс.
Парень отсалютовал Джаксу, а затем отступил с Джен к их хижине.
На дальней стороне лагеря под скалистым выступом была устроена яма для костра, скрывавшая пламя при взгляде сверху. Мойри предложила Джаксу и остальным места, где они могли бы посидеть и насладиться теплом. Фин и еще один мужчина принялись за работу, снимая шкуры и потроша собак, и вскоре мясо уже крутилось над огнем.
Джакс вытянул ноги, на глаза навернулись слезы.
— Я не могу вспомнить, когда в последний раз я мог такое делать.
Мойри улыбнулась:
— Хорошо, что ты вернулся, старый друг. Скоро мы снова приведем тебя в боевую форму.
Джакс посмотрел на свои окровавленные пальцы ног:
— Это было бы что-то.
— Утром мы найдем тебе ботинки. В Гандане все еще полно снаряжения, — сказала Мойри, садясь рядом с Джаксом.
— Ботинки, еда, отдых, безопасность. — Джакс глубоко вздохнул, когда Мойри устроилась поудобнее. — Я сплю? — Он шутил только наполовину. Он не мог вспомнить, как попал в Гандан вместе с остальными. Он не знал, почему он все еще не в той тюрьме в Кейджестане. Он не знал, почему он не умер.
Мойри улыбнулась:
— Могу тебя заверить, что это не так.
Ее слова не заставили Джакса почувствовать себя лучше. Сколько времени прошло с тех пор, как он мог доверять собственному разуму? Сколько времени прошло с тех пор, как Монсута поглощал каждую его мысль? Даже тишина приводила в замешательство.
— Вы были здесь все это время?
— Нет, — ответила она. — После вторжения мы бежали на восток, за нами гнались Черепа. Мы почти добрались до Миёсии, прежде чем оторвались от них — или они перестали нас преследовать. Мы потратили последние девять месяцев или около того, доставляя Черепам немало хлопот. Делали все, что могли. Горы были хорошим местом для устройства нашего лагеря, поэтому мы вернулись сюда. Но вам повезло. Мы собирались уходить. Еще один день, и нас бы не было рядом, чтобы вас спасти.
— Куда вы собираетесь?
— День или около того назад мы получили известие, что мейгорцы собираются вторгнуться в Джию.
— Что? — У Джакса перехватило дыхание. — Что ты сказала?
— Мейгорцы собираются вторгнуться в Джию. Мы направляемся на юг, чтобы к ним присоединиться.
— Мейгорцы вторгаются… Итак, это сработало, — сказал Джакс почти про себя. — Это сработало.
— Что сработало?
— Мы помогли Зорике, дочери короля Кариина, сбежать в Мейгор. Они обещали помочь нам в войне, если мы ее освободим. — Джакс сделал паузу, копаясь в своих воспоминаниях. Все это было так расплывчато в его голове. Казалось, все это было так давно. И было что-то еще, скрывающееся в тенях его разума. Он потер лицо. Ему нужно было сообщить Мойри кое-какую информацию. Что-то важное.
Его взгляд переместился на огонь, наблюдая, как жир с мяса капает в пламя с хлопаньем и шипением. В голове у него было так темно. Он ничего не мог вспомнить о недавнем прошлом. Не об их побеге, не об именах людей, с которыми он бежал, и даже не о том, что он ел в последний раз. Неужели время, проведенное с Монсутой, свело его с ума? Смерть сына? Казалось, это было вчера. Так ясно, так живо, так остро. Внезапно он выпрямился, когда к нему вернулось еще больше воспоминаний.
— Твоя дочь. Конечно. Ты не знаешь.
— Тиннстра? Что с ней?
— Да, Тиннстра. — Он рассмеялся. — Твоя дочь. Она жива — или была жива. Именно она увезла Зорику. Она поехала с ней в Мейгор.
Счастье, наполнившее лицо Мойри, тронуло сердце Джакса:
— Моя Тиннстра?
— Ты можешь ею гордиться. Она... она... убила монстра... Избранную, которая захватила меня в плен.
— Милостивые Боги, я не могу передать тебе, насколько меня радует эта новость. Я думала, что она мертва, вместе с Дагеном и остальными моими детьми. Если есть шанс, что она все еще жива... — Она вытерла слезу с глаза. — Ни одна мать не должна пережить своих детей.
Эти слова глубоко ранили Джакса в сердце:
— И отец.
Мойри осознала, что сказала:
— Мне жаль. Твой сын, Кейн...
— Он мертв. — Джакс не знал, что еще он мог сказать. Его сын пожертвовал собой, чтобы отравить своего отца, чтобы помешать Джаксу раскрыть планы ханранов следователю Эгрила, Дарусу Монсуте. Но он умер напрасно. С помощью своей целительной силы Монсута остановил действие яда, и Джакс затем признался во всем под
