воздух.
— Я не непобедима!
— Значит, та сделка, которую ты заключила с дьяволом за право убивать короткими фразами, не включала бессмертие?
Я смотрю на Деклана, сердце сильно бьется, а гнев подкатывает к горлу.
— Знаешь что? Забудь. Возвращайся к полноценному бандитскому образу жизни, похищая невинных людей, убивая врагов и вообще делая мир еще более дерьмовым местом, и забудь, что сказала тебе только что, черт возьми.
Я разворачиваюсь и отхожу от Деклана как можно дальше, к стене с окнами на противоположной стороне комнаты. Затем стою к нему спиной, обхватив себя руками, и впервые с тех пор, как вышла из возраста, когда была толстым маленьким ребенком, над которым издевались на детской площадке, пытаюсь сдержать слезы.
Я ненавижу его за это. Никто не заставляет меня плакать.
Когда слышу, как закрывается дверь, я выдыхаю и склоняю голову, закрывая глаза и проклиная себя за проявленную слабость.
— Просто не похоже, что в твоем теле есть хоть одна уязвимая косточка, девочка.
Голос теплый, мягкий и раздается прямо у меня за спиной. Этот ублюдок подкрался ко мне, пока я с таким самозабвением упивалась жалостью к себе.
— Уходи.
— Но разве пару минут назад ты не хотела обратного?
— Пару минут назад я не испытывала к тебе жгучей ненависти.
— Нет? Мне жаль людей, которых ты до глубины души ненавидишь, если это то, на что похоже отсутствие ненависти к ним.
Я издаю стон и несколько раз ударяюсь лбом о стекло.
Деклан оттаскивает меня от окна и тихо говорит:
— Прекрати. Ты расшибешь себе голову.
— По твоей милости это уже произошло.
— Я же сказал тебе, что это не я тебя приложил.
— Прекрати болтать. Из-за тебя у меня еще больше болит голова.
Деклан сначала обхватывает мои предплечья, но затем скользит вверх по моим плечам. Он стоит тихо позади меня, как будто что-то обдумывает.
— Если ты собираешься меня задушить, просто покончи с этим.
— Эта мысль приходила мне в голову.
Я бы посоветовала тебе убираться к черту, но это было бы не страшно, учитывая, что это твой родной город.
После долгого молчания, в котором мы оба находимся, Деклан говорит:
— Ты притихла, и мне неловко. Что происходит в твоей голове?
— Мысленно хороню тебя. — Я удивляюсь, когда Деклан начинает смеяться. Он смеется и хохочет, как будто ему давно так не было весело. Я смотрю на него через плечо. — У тебя биполярное расстройство. Так ведь? Это первопричина всего твоего загадочного поведения. Биполярное расстройство.
— Нет.
— Очень жаль. Если бы ты сказал «да», я была бы добрее к тебе.
— Почему это?
— Потому что проблемы с психическим здоровьем — это не выбор. С другой стороны, ты намеренно ведешь себя как мудак.
Его улыбка такая яркая, что почти ослепляет.
— Ты пробуждаешь во мне все лучшее, девочка.
— О, иди и прыгни с моста.
С этими словами я снова отворачиваюсь к окну.
Мы стоим так некоторое время, любуясь видом Бостона далеко внизу. Уже далеко за полдень, и понятия не имею, как долго здесь пробыла. Один? Два дня? Или десять тысяч часов, что явно ближе к истине.
Когда я смотрю на отражение Деклана в окне, он смотрит на свои руки, лежащие на моих плечах, как будто не помнит, как они там оказались.
Лучше бы я не находила его привлекательным. Ненавижу его, но не могу отрицать, что он сексуален. С этими голубыми глазами, волевым подбородком и этим чертовым ирландским акцентом…
— Почему так тяжело вздыхаешь? — бормочет Деклан.
— Ты все еще жив и дышишь.
— Помнится, не так давно ты благодарила меня за спасение твоей жизни.
— Знаю. Хотела бы я вернуться в прошлое и надрать себе задницу.
Деклан снова смеется. Молча, пытаясь сдержаться, я вижу, как его плечи трясутся в отражении окна. По какой-то причине от этого больше загоняюсь в депрессивное состояние.
— Пожалуйста, уходи. Я обещаю, что больше не буду тебя беспокоить. Больше никаких сообщений. Больше никаких разговоров. Просто оставь меня в покое. — Мой голос звучит грустно и жалобно. Этот человек высасывает из меня весь мой задор.
Деклан это прекрасно понимает, потому что его голос становится мягче.
— Уйду, если ты ответишь на один вопрос.
— Как бы мне хотелось убить тебя? Медленно и болезненно, что-то связанное с плотоядными бактериями.
Не обращая на это внимания, Деклан продолжает своим мягким тоном.
— Почему ты связалась с русской мафией?
Я подумываю не отвечать Деклану. Потому что пошел он к черту, вот почему. Но, в конечном счете, решаю сказать ему правду. Я вдруг слишком устала, чтобы бороться.
— Не знала, с кем связываюсь. — В последовавшей короткой паузе руки Деклана крепче сжимают мои плечи. Он хочет знать больше. — Если информация поможет избавиться от него, он может забрать ее. — Когда я познакомилась со Ставросом, он был просто симпатичным парнем, который посещал мои групповые занятия по йоге для начинающих несколько раз в неделю. Он сказал, что работал в техническом отделе. Что было правдой, Ставрос действительно владеет компанией по разработке программного обеспечения. Чего я не знала, так это того, что программное обеспечение разрабатывалось для нелегальных онлайн-игр. Но догадалась, что что-то не так, когда увидела его дом на озере. У него есть поместье прямо рядом с домом Цукерберга с трехсотфутовым частным пляжем. Это место, вероятно, стоит пятьдесят миллионов долларов. Потом был частный самолет, паспорта из разных стран и его приятели, которые все говорили по-русски. Так что сам понимаешь, что один плюс один равно два. Он никогда не говорил мне, а я никогда не спрашивала, но это не имело значения. К тому времени у него уже истек срок годности.
Деклан переваривает все сказанное, не говоря ни слова.
— Потому что бойфренды — это как рыбки кои: отнимающее много времени и скучное хобби.
— Вот именно.
— Итак, когда ты окончательно уверилась, что он был связан с мафией?
— Я не догадывалась до того вечера в «Ла Кантина», когда ирландские парни несли всякую чушь и начали свистеть пули.
Деклан разворачивает меня лицом к себе. Это так резко и неожиданно, что я поражена. Пристально глядя на меня сверху вниз, он говорит:
— Ты не знала, что он состоял в мафии, когда вы познакомились?
— Нет.
— И когда ты узнала, ты ушла от него?
— О, не нужно придавать моим поступкам флер благородства. Я не отказывалась от Ставроса по соображениям совести или чего-то в этом роде. Причина, по которой ушла от него, в том, что мне стало скучно.
Деклан не верит своим ушам.
— Он — миллиардер.
