Лейтенант закатал повыше рукав и стал перевязывать предплечье. Кровь пропитала бинты. Я рассматривал его бледное скуластое лицо со следами побоев.
– Я бы все-таки хотел узнать, с кем имею честь, – не к месту высокопарно произнес он.
– Лейтенант, а вам не кажется, что в сложившейся ситуации диктовать условия будем мы, а не вы? – напомнил я.
– Полагаю, что вы – русские, – закрепляя кончик бинта, ответил Дэвид. – Но одеты в форму американских солдат. Следовательно, вы скрываете себя и свои намерения. Я вам не доверяю.
Бойцы с равнодушными лицами занимались своими делами. Тем не менее все прекрасно слышали, что ответил мне американец.
– И отвечать на мой вопрос не будете? – уточнил я.
– Нет.
Я небрежно кивнул Смоле:
– Расстрелять!
– Есть, – ответил Смола, схватил американца за рукав и дернул на себя. – Пошли! Go!
Лейтенант, насколько ему хватало мужества, скрывал свое смятение. Поднявшись на ноги, он пытливо взглянул на меня, пытаясь увидеть в моих глазах искру лукавства. Но я отвел глаза – не люблю смотреть на приговоренных, от них исходит плохая негативная энергетика.
– Моя смерть вам что-нибудь даст? – осторожно попытался он втянуть меня в дискуссию.
– Да, – ответил я, не оборачиваясь. – Никто не должен знать, что мы русские.
– Я умею молчать…
– Возможно. Но мертвецы все равно делают это лучше вас.
Лейтенант еще не верил. Он как-то мягко, по-кошачьи ступал по песку, словно хотел приблизиться к смерти незаметно и застать ее врасплох. Смола отвел его к каменистой осыпи, где тело можно было бы закидать камнями.
– Мы, в общем-то, с вами не враги! – с явными нотками тревоги сказал он. – Мало того! У нас с вами общий враг – терроризм…
Смола оставил американца у камней, сам попятился, выбирая удобную дистанцию.
– Я не пойму, зачем вы спасли мне жизнь, если собираетесь убить?! – крикнул лейтенант.
– Я тоже не пойму. – Я разделил недоумение лейтенанта и махнул Смоле: – Кончай!
Смола вскинул винтовку, нацелившись лейтенанту в голову. Я не видел выражения лица американца, но полагаю, на нем в этот момент было много противоречивых эмоций.
– Э! Стоп!! Стоп!! – закричал он. – Это абсурд! Давайте поговорим!!
– Вы неблагодарный собеседник, – констатировал я.
– Хорошо! Я вам все расскажу!
Тут я вскочил на ноги, дав волю своим нервам, подлетел к Дэвиду и крепко схватил его за ворот куртки.
– Тогда быстро!! – заорал я ему в лицо. – Торговаться не будем!! Мы знаем все!! Где твои люди – Майкл Дэвис, Патрик Джонс и Ричард Миллер?! Отвечай немедленно!
Лицо Дэвида покрыла смертельная бледность. Он облизнул пересохшие губы.
– Нас взяли в плен…
– Кто?! Талибы?!
– Не уверен… Они были похожи на наемников-арабов…
– Дальше!!
– Нам завязали глаза и долго везли на джипе… Патрик тяжело ранен в живот. Майклу выкололи глаз… Нас кинули в яму. Двое суток в полной темноте, без воды и еды.
– Как тебе удалось бежать?
– Солдаты встали друг другу на плечи, а я выкопал под крышкой лаз… Я бежал к шоссе – там можно встретить патрульную машину коалиционных сил.
Я вздохнул, расслабился и улыбнулся.
– Ну вот, – сказал я дружелюбно, обнял лейтенанта и повел назад. – Можешь, если захочешь. И зачем, спрашивается, заставил меня кричать?.. Кто эти двое, что стреляли по тебе?
– Похоже, они из той же банды, которая взяла нас в плен.
– Тебя, видимо, сдал мальчишка, у которого ты вчера утром просил воды.
Дэвид кивнул. Силы стремительно покидали его. Побег, огонь в спину и вот теперь наша имитация расстрела доконали его. Он обессиленно рухнул на землю и закрыл глаза. Удалой принялся приводить его в чувство. Я с тревогой поглядывал на вершину горы. Арабские наемники – люди серьезные. Так просто свою добычу не отпустят. Могут вернуться в любой момент.
– Уходим, парни, – поторопил я.
– А что с ним делать? – спросил Удалой.
– Берем с собой. Он покажет нам, где склад. И тогда Фролова мы с чистой совестью пошлем на хер.
– А покажет ли? – засомневался Остап.
– Покажет, – уверенно ответил вместо меня Смола.
ГЛАВА 17
Три задачи мы должны были решить немедленно, оставив все остальные дела на потом. Во-первых, нам следовало как можно быстрее уйти с места перестрелки и укрыться в надежном месте. Во-вторых, нам снова надо было искать воду. И в-третьих, нам нужна была еда.
Дэвид едва передвигал ноги. Он был страшно слаб, и нам приходилось поочередно тащить его на себе, закинув руку Дэвида себе на плечо. Русским к такой парной связке не привыкать: именно таким образом настоящие друзья возвращаются с дружеской попойки. Мы прошли километров пять в сторону темнеющей на горизонте «зеленки» и забрались на вершину горы. К ее подножию прилип глиняный кишлак, похожий на плоский ломоть старого заплесневелого хлеба. Река, протекающая по краю кишлака, обильно поила мелко нарезанные зеленые поля. Блеяли бараны, кудахтали куры.
Мы ничего не могли придумать, кроме как двоим из нас идти в кишлак и добывать там еду и питье.
Идти захотели Остап и Смола. Смола поклялся мне, что будет проявлять максимальную толерантность к нетолерантности афганцев. Расплачиваться нам снова было нечем, кроме как частью нашего скудного боезапаса и моими никому не нужными часами.
С горы я хорошо видел ребят, как они неторопливо и вальяжно спускались к кишлаку, потом шли по одной из улочек, обрастая толпой.
– Как вас зовут? – спросил меня Дэвид, немного придя в себя в тени валуна.
Я представился.
– Эндрю, русские и американцы – не враги, – начал он куда-то клонить.
– Это пока мы не затрагиваем ваших интересов, – возразил я.
– Мы союзники, когда речь заходит о борьбе с терроризмом. Вы согласны?
Я не сводил глаз с кишлака. Остап и Смола не стали заходить слишком далеко, остановились у большого двухэтажного дома под навесом, закрывающим от солнца едва ли не половину улочки. Я видел, как Остап разговаривает с афганцами, активно помогая себе руками. Внизу шли международные переговоры. И здесь, на горе, тоже шли международные переговоры. Мы находили точки соприкосновения интересов.
– Значит, мы и действовать должны как союзники, Эндрю, – продолжал Дэвид.
Я старательно делал вид, что всецело поглощен наблюдением за кишлаком, а Дэвида слушаю вполуха. На самом деле разговор с Дэвидом был сейчас не менее важен, чем безопасность моих парней. Просто я хотел, чтобы Дэвид первым начал меня о чем-то просить. В этом случае мне легко будет перейти на банальный торг и поставить ему условие. Я знал, о чем он станет меня просить. Это будет крайне опасная авантюра. И за нее я потребую не менее дорогую услугу.
