обнаружил, что он не приклеен, а свободно болтается, скрывая встроенный сейф с кодовым замком.
— Ничего себе, — присвистнул Стивен Чо. — «Супер-Армгард». Вряд ли это мистер Арнольд приобрел вместе с домом.
— Вы знаете эту модель?
— Конечно. Мистер Борроудейл очень серьезно относился к безопасности. У нас в конторе есть несколько сейфов, и всем нашим клиентам мы настойчиво рекомендовали их устанавливать. Это «Армгард» была одной из лучших моделей 30-х, да и до сих пор многие из них еще в ходу. Сам сейф почти невозможно взломать без специального оборудования. Можно установить довольно сложную комбинацию замка. Но большинство владельцев выбирают базовую. То, что проще всего запомнить.
— И что это?
— Последовательность из четырех чисел. Чаще всего это какая-то памятная дата. Месяц, день и год. Или комбинация двух дней рождений.
Все это мне было хорошо знакомо. Гениальные «медвежатники», вскрывающие сейфы с помощью кислоты и динамита, уже давно работали исключительно на службе кинематографа. Чаще всего сейфы обчищали благодаря человеческой лени и глупости: владельцы придумывали самый простой шифр комбинации, чтобы не забыть, а иногда и просто записывали в ежедневнике или хранили в ящике письменного стола.
Но сейчас мое глубокое понимание человеческой натуры никак не могло нам помочь в сложившейся ситуации. Если предположить, что Мэтью Арнольд, он же Мишель Бальтазар, выбрал самый простой шифр из четырех цифр — я склонялся к тому, что это именно так, поскольку пока что все его загадки были довольно простыми и рассчитанными на то, что их адресат не будет слишком долго ломать голову — то, как узнать, что это за цифры? Его день рождения? Или, что еще хуже, день рождения этой загадочной женщины по имени Марианна. А, может быть, какая-то дата, имеющая значение только для них обоих. В любом случае, мы снова оказывались в тупике, поскольку, ни Лекси, ни даже Аманда не могли быть в курсе этих событий, ведь Мишель возник в их жизни на несколько лет позже.
Хотя что-то не сходилось. Если у Бальтазара и его таинственной партнерши был некий совместный шифр, понятный только им двоим, то почему они сразу не обменялись всей информацией? Зачем эта игра в викторианскую поэзию, открытка из Нью-Хейвена, странный договор с агентством.
Я постарался взглянуть на дело под новым углом. Судя по всему, открытка — это и карта и ключ. Бальтазар устроил так, что, тот, кто получил ее — видимо, тот, кто его знал хорошо — и это наверняка та самая Марианна, должна была, как и мы, следовать указаниям. Найти место, затем улицу, дом, обнаружить сейф. Значит, сама открытка должна была содержать полную информацию, включая и код от сейфа.
Я еще раз повторил про себя стихотворение, которое успел выучить наизусть.
Хотя на море шторма нет,
Ты ставни затвори.
На клумбах черный мох как креп,
На дереве сидит старик.
Его спросили: это больно?
Он ответил: да, довольно.
И сказал: я так устал, я так устал,
Уж лучше умереть.
Высок прилив. Моря без побережий.
Но, если сделаешь, как надо,
Получишь куклу ты из Франции в подарок.
Сейчас оно мне показалось довольно зловещим, потому что я понял, что с самого начала ощущал в нем некую ненормальность. Словно этот стих писал душевнобольной человек. Но, если речь шла о ребусе, то наверняка автор не слишком задумывался о смысле получившихся у него строк. Я вспомнил, как Аманда рассказывала, что ее первый муж не слишком проявил себя в творчестве, зато замечательно находил общий язык с цифрами.
Цифры… в стихе зашифрован номер дома. А что еще? Я снова попытался восстановить в памяти все викторианские вирши, думая, где еще можно встретить указание на код к сейфу. Мне пришло в голову, что самое первое стихотворение — тот самый «Дуврский берег» Мэтью Арнольда здесь явно было лишним. Да, мы с него начали свое путешествие в Нью-Хейвене, но улицу Лимерик мы могли бы найти и просто на карте. Возможно, сам Бальтазар прогуливаясь по набережной, и найдя определенное сходство в названиях с далеким английским пляжем, придумал всю головоломку, но я был уверен, что в каждом элементе открытки должен быть практический смысл. Пока что, кроме имени поэта, в честь которого взял псевдоним владелец дома, стих ничего не привнес в разгадку. Имя поэта!
В ребусе использовано четыре стихотворения четырех разных авторов. Четыре цифры. Я выхватил из кармана пиджака блокнот и ручку и начал писать. Если считать по порядку, идущему в первых четырех строках, получается Арнольд, Киплинг, Теннисон, Лир. Если перевести их в цифры32, то получается комбинация 1-11-20-12.
— Попробуйте вот этот шифр, — обратился я к агенту, протягивая ему вырванный листок из блокнота.
— Что это значит? 11 января 2012 года33. Первый раз в жизни вижу, чтобы человек устанавливал памятную дату из будущего.
Я скрестил пальцы, когда Стивен Чо установил нужные цифры и повернул ручку. Сейф щелкнул и открылся.
Внутри он оказался совершенно пуст.
Глава 17
Очевидно, что больше искать в заброшенном доме было нечего. Мы повесили картину на место, задули свечи и вышли на свежий воздух.
— Надо же, а я думал, мы разгадаем загадку этого дома, когда открыли сейф, — разочарованно протянул Стивен. — Ну хоть немного развлекся.
С этими словами он пожал нам руки и направился в сторону агентства. Они с секретаршей Сандрой еще и немного разбогатели, не задавая лишних вопросов, подумал я.
— Что будем делать? — удрученно спросила Лекси.
Я раздумывал над тем, что «эпицца» или легендарный гамбургер от изобретателя гамбургеров вполне могут поднять ей настроение, когда из дома напротив вышел старичок и грозно направился к нам.
— Что вы делали в этом доме? Здесь давно никто не живет, — сурово спросил он.
Я оглядел нежданного визитера. Вид у него был розовый и цветущий, как у многих в Нью-Хейвене. Судя по всему, он временами выходил в море или просто прогуливался вдоль гавани, хорошо высыпался, а в перерывах ухаживал за цветником и шпионил за соседями. Подобный образ жизни обещает долгие годы отменного здоровья и крепкого ума.
— Мы ходили смотреть на дом. Нам показывал помощник мистера Борроудейла. Они раздают дела другим агентствам.
— Да, ужас, что случилось с беднягой, — закивал старичок. — Меня зовут Джосайя Гудейл, живу здесь всю жизнь. Странно, что вы пришли смотреть на дом сейчас. Его никогда не кому не показывали, с тех пор как Холлораны уехали еще в начале 30-х. А теперь просто бегают одни за другим. Неужели
