едва не разбилась о скалы.
Сейчас меня спасли древние строители, пробившие пещеры в этих горах. Мне повезло приземлиться на остатки истлевшей деревянной лестницы, невидной до этого за мелким кустарником и пучками лишайника.
Дряхлые ступени, конечно, проломились подо мной, но подарили драгоценные мгновения, когда я успела зацепиться сначала за ветки и корни, а затем и за край пещеры. Подтянулась, отползла от края и рухнула на влажный замшелый пол.
– Ты жива? – слова были едва слышны за воющим ветром.
– Да, – голос вновь, как воронье карканье.
Я лежала в округлой комнате неправильной формы, грубо обтёсанной в незапамятные времена. Дальняя стена её тонула в тенях, а вот прямо над моей головой сквозь ветки и стебли сверкало чистое небо. Вдоль стены туда уходила выбитая в камне лестница. Такая же уходила вниз. Чёрт возьми! Будь я чуть внимательнее, я нашла бы её сразу и не угодила бы в такую историю!
Я медленно поднялась по лестнице и выглянула на поверхность.
На самом краю обрыва в двух шагах от меня, ровно над тем местом, где я пыталась спуститься, Лаурсс заключил Ника в смертельные объятья. Полные ненависти, они замерли над обрывом, в любое мгновение готовые оба сорваться вниз.
– Прошу тебя, Лаурсс! – взмолилась Юлья. – Отпусти его, я уверена, мы всё решим!
Король Кор-Таюна не шелохнулся.
– Он не отпустит, – хрипло рассмеялся Ник. – Он меня узнал. Правда, ты, мелкий ублюдок?
– И давно. Ждал, когда же ты проявишь себя, наконец.
– Просто прирезать тебя было бы слишком скучно!
Лаурсс стоял, как статуя, только мышцы живые напряжены до предела.
– Никесс, что ты такое говоришь? Зачем ты это делаешь? – Юлья едва не рыдала.
– Не лезь не в своё дело! – оборвал её Ник.
– Да как же не моё! Мы же почти семья!
– Тешь себя дальше. Ну как, Лаурсс, может, решим этот вопрос в честном бою, как мужчины?
– Был ли ты столь честен, когда убивал мою мать?
С этими словами король Кор-Таюна рывком выкрутил руки, заставив Никесса разжать пальцы, толкнул его к обрыву, и чуть не рухнул вниз сам, балансируя на самом краю. Нику хватило этого мгновения, чтобы уцепиться за рубашку Ла и восстановить равновесие. Дарл бросился было к мужчинам, но некогда шикарная ткань с треском порвалась, не оставляя Нику шанса. Он вскрикнул, замахал руками, и только сейчас в его глазах вспыхнули страх и осознание происходящего. Ник взглянул на Юлью, раскрыл рот, но сказать ничего не успел – Лаурсс помог ему отправиться в скорый полёт навстречу смерти.
Лаурсс отшатнулся от обрыва, тяжело дыша. Несколько ударов сердца смотрел вслед исчезнувшему врагу, а затем перевёл безумный взгляд на меня:
– Я так понимаю, ты нашла спуск, малявка?
– К-кажется, да…
Тёмными галереями, скользкими лестницами, освещая путь факелами, спугивая стаи летучих мышей, Свора спускалась всё ниже и ниже лабиринтами пещерного города. Здесь уже чувствовалось влажное дыхание беспокойного озера-полумесяца.
В одной из комнат покрупнее я остановилась, пропуская людей вперёд: вереница блестящих глаз на усталых лицах, пыхтение жаждущих отдыха людей. Я дождалась, когда среди разноцветных тряпок и тёмных волос появится бельмо Лаурссовой макушки, и выдернула его из потока.
Проплывающие мимо факелы бросали дрожащие беспокойные отблески на его лицо, и я всё не могла понять: это игра света и тени или Ла действительно выглядит чужим и измождённым.
– Эй, постой, – я увлекла его к дальнему краю пещерной комнатушки.
Он тяжело прислонился к сырой шершавой стене и осел по ней на пол. Мне ничего не оставалось, кроме как опуститься рядом.
– Ла, кто это был? – я убрала свалявшуюся прядь с его лица.
С такого знакомого лица на меня смотрели совершенно чужие глаза.
– Ты же ни черта вообще не знаешь, да?
– Видимо, да… Откуда?
– А ты и не спрашивала никогда.
– Ты сразу дал понять, что чем меньше вопросов я задаю, тем больше шансов остаться рядом с тобой подольше.
– Вот глупая.
– Наверняка.
Я плюхнулась рядом с ним. Захочет – расскажет. Что бы он сейчас ни говорил, с расспросами лезть – себе дороже.
– Он… – начал было Ла. – Я… Ноди, я хочу рассказать, но не знаю, с чего начать.
– Ох, давай прямо с самого начала. Можно издалека.
– Издалека… Это же всё из другой жизни. Даже вспоминать странно. Я бы мог родиться и жить в королевском дворце. Не в этой развалюхе – Кор-Таюне, а в самом настоящем. И мать моя была самых-самых королевских кровей, и таких больше нет…
– И её убил Никесс? Как её звали?
– Сирена.
– Зачем ему было убивать?
– За меня, наверное.
– Что ты имеешь в виду?
– По традиции, она должна была выйти замуж за короля. Своего брата, который к тому же уже был женат… Чего ей, конечно, не хотелось.
– Ну и семейка…
– Да, эти люди боялись растворять свою, как они считали, идущую от самих богов кровь в крови простых людей. Ты знаешь, она – моя мама – действительно была необыкновенной. Мы с ней могли общаться при помощи мыслей. Так что, возможно, в этих россказнях и была крупица истины.
– При помощи мыслей – это как?
В ответ Ла как-то по-особенному посмотрел на меня. Спустя пару мгновений произнёс:
– Ну? Слышала?
– Нет…
– А она слышала.
– А что ты сказал?
Он помолчал, собираясь с мыслями.
– Она не хотела себе такой судьбы и была не согласна с тем, что их роду следует так жёстко отделяться от других людей. Бежать из королевства, заключённого на острове, она не могла, сопротивляться брату-королю тоже не было возможности. И тогда она пошла на крайность: очаровала какого-то юнца и понесла ребёнка от него, в надежде, что это запятнает её достаточно, чтобы навсегда разорвать связь с королевским родом и домом. Такого оскорбления король, конечно, стерпеть не мог и изгнал её из дворца. Но люди любили Сирену, и она ни в чём не нуждалась. Я родился и жил в простом рыбацком доме, а люди приходили к матери за советом, приносили за исцелением заболевших детей, просили благословения… А потом, знаешь, как бывает, когда король вроде бы есть, но где-то там, и проку от него никакого, а сестра его – вот она, рядом. И пошли шепотки, что старого короля надо свергнуть, тем более что и детей у него нет. А на трон посадить мою мать, а я, стало быть, наследник.
Мне было лет двенадцать, когда ночью вспыхнул наш дом. Мать дала мне в руки здоровенный кинжал, и побежала со мной прочь от селения, вглубь острова. Я помню только какое-то бесконечное мелькание лиц, факелов, и крики, и кровь. Кто-то нам пытался помочь, другие старались оторвать меня от
