из них сегодня.
Должно быть, это была еще одна из безумных игр Люцифера и Ареса. Они, должно быть, обрушили на нее орду демонов, как осиное гнездо, чтобы заставить ее бороться за свою жизнь.
И нас не было рядом, чтобы защитить ее.
— Мы знаем, что ты дочь Лилит, королевы Ада, — сказал Аксель. — Для нас это не имеет значения, Печенька. — Его голос прерывался от переполнявших его эмоций. — Я скучаю по тебе.
— Правда? — Спросила она, от удивления ее глаза загорелись и стали ярко-зелеными.
— Конечно, Лютик, — ответил я. — Мы все ужасно скучаем по тебе. Ты наша пара. Кем бы ты ни была, малышка, наша любовь к тебе никогда не изменится.
Она сглотнула, вздохнула с грустью и яростью, затем пробормотала про себя.
— Только в моих снах они не ненавидят меня. И Пакстон никогда бы не назвал меня малышкой.
— Это неправда. Я бы… — сказал я.
— Не противоречь моему Ягненку, — предупредил Гектор, прежде чем я успел объясниться со своим Лютиком.
Затем мы все заговорили с ней одновременно, и она уставилась на нас наполовину удивленным, наполовину сокрушенным взглядом. Она оглянулась, как будто размышляя, остаться ей или уйти, или, возможно, проверяя, не навлекла ли она на нас опасность.
Если она уйдет, мы можем больше не увидеть ее в мире грез.
Вспышка молнии пронеслась по комнате, затем Зак оказался у двери позади нее, чтобы помешать ей сбежать от нас.
— Я сказал не делать резких гребаных движений, — прорычал Гектор Полубогу Неба.
Но затем, как вспышка, он тоже оказался у двери. Он подхватил ее на руки и понес к кровати, как будто она была бесценным хрупким фарфором.
Она задрожала в его объятиях, затем ее пальцы прошлись по контуру его щеки.
— Я грязная, Гектор. Я вся в крови и поту, — сказала она.
— Мне все равно, насколько ты грязная, — сказал Гектор. — Ты мой Ягненок, мой мир, моя вселенная. Я никогда тебя не отпущу.
— Ты не хочешь снять эту окровавленную одежду, Бутончик? — Мягко спросил Зак из-за их спин.
— Да, Зак, — нетерпеливо сказала она.
Мой кузен-полубог Неба выглядел опьяненным, когда она пробормотала его имя, но даже в таком затуманенном похотью рассудке о смог взмахнуть рукой и сорвать с нее одежду с помощью своей магии.
В то же время все мы разделись. Нам нужно было прикоснуться к нашей женщине телом к телу.
— Я и забыла, что ты владеешь всеми этими изящными трюками, — сказала она, и на ее приоткрытых губах появилась улыбка.
Мое сердце снова обливалось кровью из-за ее ран, но мой член затвердел и дернулся при одном ее виде.
— Покорми нашу пару, прежде чем мы займемся чем-нибудь еще, — настойчиво сказал я, — пока не вышло время.
Она пошевелилась в объятиях Гектора, чтобы осмотреть нас с Акселем в постели. Ее пристальный взгляд блуждал по нашим обнаженным торсам и остановился на наших членах, в ее глазах горела похоть.
Наша пара изменилась.
Она больше не была веселой, дерзкой и раздражающе болтливой девушкой, с которой я столкнулся впервые. Я наблюдал, как Академия, Великое Слияние и мы все четверо изменили ее. И теперь она даже больше не была той девушкой. Она прошла через ад, но не сломалась, как и когда-то обещала.
Она была мрачной, тревожно красивой, и каждая частичка ее была чувственной, соблазнительной и хищной. Кем бы она ни стала, она все равно была и всегда будет самой яркой звездой в нашей темной вселенной.
Мы бы кормили ее, доставляли ей удовольствие и утешали изо всех сил в этом мире грез. А потом мы бы пришли за ней.
Я погладил свой член, чтобы еще больше возбудить ее. В прошлый раз ей это понравилось. Мэриголд облизнула губы, ее взгляд метался между моим лицом и членом.
Она протянула руку, и Гектор опустил ее между нами. Сначала она коснулась Акселя, так как он был ближе к ней, и он крепко обнял ее. Прежде чем я смог оторвать ее от него, этот ублюдок усадил ее на себя верхом, а затем оказался внутри нее.
Полубог Войны всегда дрался грязно, как и его отец.
Я не ссорился с ним из-за этого. Я хотел, чтобы мой первый раз с моим Лютиком был эпичным. Когда я трахну ее, я хотел, чтобы в мире были только мы вдвоем.
Я бы заявлял на нее права снова и снова в течение нескольких часов и привяжу ее к своей душе. Ей было бы так хорошо, что…
Ее задыхающиеся стоны потянули меня назад, сжигая в моих венах нити вожделения.
Мэриголд выгнула спину, удовольствие осветило ее красоту и сделало ее самой великолепной богиней.
Я наклонился к ней и накрыл ее рот своим.
— Мне не следовало брать вас, ублюдков, с собой, — пожаловался Гектор. Он схватил ее за грудь. Его большие ладони обхватили ее и стали ласкать. — Сначала накорми нашу пару.
Ублюдок продолжал думать, что он лидер группы.
Аксель приподнял бедра, жестко трахая Мэриголд, и она подалась навстречу ему, трахая его в ответ с отчаянной потребностью, как будто это был ее последний раз с нами.
Я оторвал от нее свои губы, и она запротестовала, схватив меня за волосы и притянув обратно к себе.
Я усмехнулся, любя ее агрессивность и собственничество по отношению ко мне, любя ее необузданную потребность во мне. Я снова отстранился, только чтобы сказать несколько слов, прежде чем мы запутались и забыли обо всем на свете.
Гектор однажды отругал нас за то, что мы были настолько ослеплены своей похотью, что не видели опасности, таящейся так близко от нашей пары, поэтому ее увели прямо у нас из-под носа.
— Ты для нас все, Лютик, — сказал я, в то время как Зак встал у нее за спиной, целуя ее в шею, и она выгнула ее для него.
— Это не просто сон, Ягненок, — сказал Гектор, заглядывая ей в глаза. — Это так же реально, как грезы, которые мы когда-то разделяли. Теперь я привел их всех к тебе. Скоро мы все отправимся за тобой в Ад. Держись там ради своих пар, которые любят тебя больше всего на свете. А теперь кормись, Ягненок.
Ублюдок снова украл мою реплику.
Я завладел ее ртом, чтобы попробовать ее на вкус, вбирая в себя как можно больше. Я вспомнил ее аромат ночных цветов, у которого не было названий, но на этот раз она также несла в себе ароматы Ада — греховные, мрачно-пряные и пугающе соблазнительные.
Я никогда не думал,
