и у стражников возле крыльца, когда я повторно продефилирую мимо них, только уже в противоположном направлении.
Нет, надо просто вести себя естественно. Меня ещё могут не заметить… Хотя это маловероятно, учитывая, что на улице такой ширины нам придётся как минимум потесниться — пройти свободно трём людям здесь просто невозможно.
И тут случилось страшное: взгляд отца мазнул по моей фигуре, а потом резко впился в моё лицо. Я похолодела. Нет, я помнила про маскировку, чувствовала нить заклинания, но… он же мой отец. Моя кровь. Он не может меня не узнать.
Внезапно я почувствовала себя совершенно беззащитной, будто раздетой. Вот что я могу? Мне всего двадцать лет — по магическим меркам возраст детский. И какой бы привлекательной я ни была, но до сих пор не нашёлся ни один мужчина, готовый меня защитить. И даже Фет, который, как выяснилось, вовсе не погиб от руки Калеба, а был очень даже жив и вполне здоров, не спешил мне на помощь.
«Потому что теперь он интересуется исключительно молодыми вдовами», — шепнул мерзкий голос зависти. Но я не поддалась ему. Я твёрдо решила выбросить Фета из головы. А если я что-то решила, то я буду стоять на своём до конца!
С этими мыслями я гордо вздёрнула подбородок, с вызовом глядя прямо в глаза своего отца. Ожидала, что сейчас он остановится, смерит меня ледяным взглядом — и поймает. Схватит за руку и потащит домой. Возможно, устроит мне пару дней голодовки в качестве наказания за непокорность. А уже через пару дней выдаст замуж за Калеба. Который, вне всяких сомнений запрёт меня в подвале, как он однажды уже сделал с Кейтлин. А я ничего не смогу с этим сделать. Потому что бежать мне сейчас совершенно некуда. Спереди двое взрослых мужчин, сзади стража. И, как назло, ни одного поворота…
Но реакция отца удивила. Поймав мой взгляд, он лишь брезгливо поморщился и отвернулся. Вот просто так.
Зато теперь меня заметил Калеб. Взгляд серых глаз скользнул по моему лицу, и его брови взметнулись вверх. В этот момент отец что-то ему сказал, и мужчина, потеряв всякий интерес к моей персоне, перевёл внимание на него.
Неужели… Не узнали? Неужели, пропустят?
Расстояние между нами сокращалось. Ещё буквально несколько секунд… Ещё совсем чуть-чуть.
— …Охрана доложит, — донёсся до меня голос отца. — Из города девчонка не выйдет. Её портреты на всех постах.
— Вы так стараетесь её найти и выдать замуж, — заметил его собеседник. — А ведь вы меня почти не знаете. Не боитесь, что я окажусь маньяком и насильником?
— Поверьте, меня это нисколько не беспокоит, — усмехнулся отец. — Для меня важно только…
Рукав моего платья коснулся куртки Калеба. Выход из переулка — вот он. Так близко… И рука на талии перехватила меня, заставив остановиться. Я застыла, забыв как дышать. Медленно повернула голову… Калеб смотрел на меня в упор, удерживая поперёк тела.
Я всхлипнула, мысленно прощаясь со всем, что любила. А он чарующе улыбнулся.
— Ваш макияж невероятен, — выдохнул он. — Но я предпочитаю чистую кожу.
Подождите, что?
Несостоявшийся жених нарочито медленно убрал руку, напоследок словно невзначай задев рукав платья. Шорк! — и я свободна. Ещё не веря своему счастью, я рванула вперёд, к спасительному выходу. Мужчины остались за спиной, и их голосов я больше не слышала. Сбежала. Сбежала! Мне удалось!
Не замедляя шага, я судорожно выдохнула и подавила желание рассмеяться и восхвалить Светлого Духа за оказанную помощь. Я была свободна.
18
Я продолжала идти, не оборачиваясь, ещё не меньше десяти минут. В крови бурлил адреналин. Сделала несколько поворотов, путая следы. И замедлила шаг лишь убедившись, что погони нет.
Радости моей не было предела. Я смогла! Улизнула прямо у них из-под носа! Могу себе представить искажённое яростью лицо отца, когда он обнаружит, что в квартире пусто…
А отца ли?.. В голове пронеслись обрывки разговора двух мужчин. Я окончательно остановилась, и привалилась спиной к стене, глядя сквозь немногочисленных прохожих.
Отцу всё равно, что со мной будет, лишь бы удачно выдать меня замуж. Хоть за насильника, хоть за маньяка. Он ведь именно так сказал, да?
Вспомнился аргумент, который я привела Бетти в день побега. Да, я действительно высчитывала дату свадьбы родителей и сроки своего зачатия, но… Но до сих пор это было лишь пустым подозрением, обвинением, брошенным сгоряча. Когда-то давно это позволяло пережить эпизоды несправедливости со стороны отца.
И всё же я никогда до конца в это не верила. Но прямо сейчас эта версия казалась более реальной, чем когда-либо. Что если мой отец мне вовсе не родной? Слишком уж сильно различается его отношение ко мне и к сестре.
И, конечно, есть аспект магии. Как правило, магический дар в нашем мире передаётся по наследству. И хотя бывали случаи, когда дар у детей возникал спонтанно, таких были единицы. Особенно в Терии. На материке подобное случалось чаще, но там и магов было значительно больше, чем у нас.
А ещё дар ребёнка как правило имел ту же направленность, что и у его родственников. Рождение дочери с даром к боевой магии в семье целителей было таким же редким явлением, что и рождение мага в совершенно немагической семье.
Сколько себя помню, мой дар оправдывали перед соседями тем, что сестра отца была магом. Но, сказать по правде, особого смысла это не имело. Аннабель Штейн, мать Бетти, была целительницей, унаследовавшей дар от какого-то дальнего родственника. А значит, получить дар от неё я попросту не могла.
Но всё это было бессмысленным лишь для меня. Потому что направленность моей магии была известна лишь членам семьи и преподавательницам в школе. Общественность в это не посвящали. Более того, сколько я себя помню, мои родители этот мой дар очень сильно не любили. Отец практически ненавидел, а мать как будто бы стыдилась.
Это что же получается — я не родной ребёнок? Поэтому отец так ко мне относится? Но я же… родилась и всю жизнь прожила в его доме, росла на его глазах, называла отцом, во всём слушалась. Не может же он совершенно меня не любить… Или может?
Если так подумать, он никогда со мной не общался. При каждой встрече стремился поскорее уйти. С раннего детства отослал учиться магии вдали от дома. Конечно, мама говорила, что это всё лишь для моего блага, но сейчас, вот прямо сейчас, в это уже не верилось.
Я сама не заметила, как к горлу
