сопровождавшие их песни отражали реальные трудовые процессы, а процессы эти были на старых русских полях и огородах примерно везде одинаковы.
Наши предки любили не только родную землю — они любили и окружавших их животных: наблюдали их повадки, дружелюбные или враждебные отношения между собой. В игровых песнях о животных действуют зайцы, бараны, козлы, медведи, гуси, утки, утята, селезни, воробьи и другие представители животного и птичьего мира. Как в песнях на аграрные темы, так и тут звучит теплая лирическая нотка: люди, заботливые и ласковые к растениям, участливы и к животным, и к пернатым («Заинька, где ты был? Серенький, где ты был?»). Беспокоятся о здоровье заболевшего воробья («Дома ль воробей? — Дома, кумушка! — Что ж он делает? — Болен лежит! — Возьми, кума, мяточки, попарь ему пяточки»). Закутывают в теплые одежды озябшего оленя («не озяб ли ты, олень, не озяб ли, молодой?»). Сочувствуют преследуемому зайцу, барану…
Хорошие, добрые песни!
Особенно же обширна тематика игровых песен на темы любви, устройства семьи и брака. Вся сложная эпопея традиционного крестьянского бытового уклада, весь путь становления молодой семьи, начиная с момента первого знакомства девушки с ее будущим суженым и кончая свадьбой, отражены в жизнерадостной игровой песне. Выбор женихом и невестой друг друга тут дается в красочных нарядных образах:
По загороду ходил да царев сын, царев сын,
В городу-то гуляла царевна, царевна,
Она в алом сарафане, сарафане,
На головушке платочек, платочек,
Ровно аленький цветочек, цветочек.
Перстушком она махала, махала,
Золотым перстнем просвещала, просвещала.
Вы отворьтесь, воротички, пошире, пошире,
Мы подвинемся да поближе, поближе,
Мы поклонимся да пониже, пониже…
Вы смотрите-ка, бояра, бояра,
Какова у Ивана молодая, молодая!
Весело изображается выбор женихом новой родни, его взаимоотношения с родственниками невесты. Молодая пара влюбляется, женится, — и вот жизненная правда прочно вплетается в игровую песню и отражает картины быта молодки в новой семье: разыгрываются ее споры со свекром, свекровью, золовками, деверьями, а также и с молодым мужем, от которого как в жизни, так и в игровой песне она терпит иной раз немало горя. Но даже и эту тему игровая песня подает шутливо: оптимизм и бодрость побеждают.
Традиционная игровая песня не знает никаких иносказаний, никаких сложных приемов народно-песенной поэтики, создающей внутренний образ в песнях лирических и многих величальных. Ее образы возникают из внешних описаний. Легкими штрихами зарисовывает она детали родного русского пейзажа:
На горе-то стоит елочка,
Под горой стоит деревенка…
Перелески таки долгие,
На ручьях нет переходинок…
Из-под дуба, дуба, дуба,
Из-под дубова коренья
Протекали ручеечки…
и т. п. Она рисует сказочные картины:
Вышли две девицы на улицу гулять,
Вышли две красные на широкую.
Взмахнули девицы по рукаву —
Из тех рукавов по белой лебеди.
Поплыли лебеди вверх по реки,
Вверх по реки супротиву струи.
Вспоминается: так пляшет на пиру у старого царя его младшая невестка, волшебница Василиса Прекрасная, «царевна-лягушка». Сказкой мелькает в другой песне среди лесных деревьев и молодая свежая березка, осененная сиянием золотого венка, звенящая на весь лес золотым колокольчиком:
Александровска береза, береза
Середи круга стояла, стояла,
Она листьями шумела, шумела,
Золотым венком сияла, сияла,
Золотым звонком звенела, звенела…
Не бывает таких берез на свете! А в игровой песне, — к счастью, для поэтов, мечтателей и всех влюбленных в народную поэзию, — бывает. И плывет в этих песнях вдоль по морю, морю синему, по синю морю Хвалынскому стадо серых гусей, а второе стадо — белых лебедей, плывет и лебедь с лебедятами… Слушаешь — и видишь этот простор синего моря в золотых солнечных лучах и белоснежные крылья красивых, гордых птиц, покачивающихся на его волнах.
Синеет вечернее зимнее небо над теремом молодой рукодельницы:
Из-за гор белы снеги,
Со небес, со небес — часты звезды.
Я, невеста, ковер вышивала…
А по весенней траве, по плису-бархату кто-то щедро рассыпает скачен жемчуг:
У нас при улице, улице широкой,
У нас при мураве, мураве зеленой
Рассыпался жемчуг, рассыпался,
Он по плису-бархату разлетался,
Эх, лёли-лёли-лёлюшки, разлетался…
Ну, кто станет рассыпать по улице, да еще крытой бархатом, жемчуг? Ведь это опять сказка. И таких сказочных образов в игровой песне немало. И красуется ими игровая песня, слегка расцвечивая время от времени свои простые сюжеты, свою простую лексику золотом или цветным орнаментом:
Потеряла девка золоты ключи,
Золоты ключи серебряные
Со шелкова нова пояса
Со застежками серебряными,
Со пристяжкой позолоченной…
На беседе сидит милый,
На коленях держит гусли,
По гуслям бежали струны,
Струны золотые…
Матушка сударыня во пир ушла,
Свои золоты ключи за собой унесла…
Как за розвязью да за зеленою,
За белым-то цветом да за черемушным,
Ой, да за алым-то цветом да за смородиною
Подле тын я хожу…
Золотое, серебряное, белое, алое… Не бывает на свете алых цветов на кустах смородины, не бывает золотых кочнов на огородах, не бывает лесных берез в золотых венцах, не бывает и лебедей, которые вылетали бы из девичьих белых рукавов!
А в игровой песне — бывает.
И как хорошо, что бывает!
СЛОВА ЗАКЛИНАЮТ
Коляда, Коляда,
Отворяй ворота!..
Ее никто никогда не видел, никто не может сказать, как она выглядит. Никто не знает даже, на что она похожа: на человека, на фантастическое существо или на что-нибудь другое. Но, судя по песням, она может ходить по земле, посещать людей, приносить им богатство, здоровье, счастье.
Зовут ее Коляда.
В глубочайшую древность, в глубочайшие тайники человеческой психики уходит корнями вера в чудесное, магическое, вера в возможность волшебного воздействия человека на окружающий мир. Воздействия силой ритуальных обрядов, жертвоприношений, молений, угроз. И в особенности — силой слова.
Слово казалось самым доступным, самым повседневным и легким средством для того, чтобы подчинить человеку все, даже стихии. Основной заботой был для наших предков-славян успех их аграрного
