следующий раз, когда он разозлится? Наступит вечная мерзлота? Еще больше людей погибнет! – Некоторые из жителей Лета кивнули в знак согласия, но большинство промолчало.
Люсьен выглядел так, словно ему дали пощечину. Ведь он искренне извинялся, противостоя своим демонам, о чем я его просила, а Марсель все перевирал.
– Он не мой король, – смело заявил Марсель и высоко вздернул подбородок.
Вот тогда-то во мне и взорвался поток ярости.
– Как ты смеешь! – крикнула я, вскакивая так быстро, что стул, на котором я сидела, откинулся назад. Окно в дальнем конце комнаты разбилось вдребезги, и в комнату ворвался мощный поток ветра, подбросив в воздух все цветы и легкие тканевые салфетки. Люди ахнули и в шоке наблюдали, как я закрутила небольшую воронку вокруг Марселя. – Нельзя проявить такое вопиющее неуважение к королю и остаться при этом в живых, – заявила я. – То, что ты сказал, – государственная измена! Ты забываешься, Марсель Хейз!
Мои слова подхватил ветер, отчего они звучали громоподобно, когда разносились по комнате. Марсель выглядел по-настоящему испуганным, осознав, что он зашел слишком далеко. Это заставило меня задуматься, как, должно быть, часто он говорил подобным образом, чтобы посметь сказать такое перед самим королем. Это было началом восстания. Неудивительно, что он хотел разделить королевства. Разница между мной и Люсьеном заключалась в том, что я полностью контролировала свою силу. Эта небольшая демонстрация была устроена специально, и я хотела, чтобы каждый присутствующий знал об этом. Вихрь последовал за Марселем, когда он попятился, его волосы и одежда взметались вокруг него.
– Встань на колени и поклянись в верности Люсьену Торну, королю Зимы, главе Торнгейта и всех фейри, – бушевала я, – или я буду сдирать кожу с твоего тела слой за слоем.
Комната наполнилась шокированными вздохами. Меня больше не волновало, что леди не подобает вести себя таким образом. Да, Люсьен не идеален, но он наш лидер, наш король, и проявлять к нему неуважение перед залом придворных подобным образом – совсем не то, что я могла бы стерпеть. Внезапно рядом со мной, встав перед Марселем, появился Люсьен.
Я понятия не имела, что он думает о моем нынешнем поведении, и мне было все равно. Марсель преклонит колени, или я буду в полном праве привлечь его к ответственности за государственную измену.
Марсель посмотрел на меня, затем на короля и опустился на одно колено, низко склонив голову. Облегчение нахлынуло на меня, и я сразу же остановила ветер, и стало устрашающе тихо.
– Прости меня, король. Я выпил слишком много вина и забылся, – произнес Марсель, его голос немного дрожал. Он не пил вина.
Люсьен уставился на Марселя, стоявшего перед ним на коленях склонив голову, и целую минуту ничего не говорил. Казалось, будто он упивался этим моментом. Никто в комнате не пошевелился. Мы все ждали, чтобы узнать о судьбе человека, который только что произнес такие предательские слова.
– Ты можешь подняться и жить, – сказал Люсьен, и придворные вокруг нас вздохнули с облегчением.
На мгновение я разозлилась из-за этого решения, но потом поняла, что Люсьен ведет более длительную игру, чтобы завоевать сердца Летнего двора. Если бы он убил Марселя, прошение об отделении утратило бы силу, но, в конце концов, вспыхнуло бы восстание. Они возненавидели бы его еще больше.
Люсьен повернулся к толпе, а затем посмотрел на меня.
– А я везунчик, не так ли? Заполучить женщину, которая вступится за мою честь?
По залу прокатились нервные смешки при смене темы, и напряжение спало. Некоторые женщины с обожанием улыбнулись нам, а мужчины кивнули в знак согласия с Люсьеном. Затем Люсьен переплел наши руки.
– Сейчас мы вас покидаем, но надеемся увидеть вас на нашей свадьбе. – Мы оба развернулись и вместе быстро вышли из зала, а Пайпер последовала за нами.
Всю дорогу, пока мы пересекали дворец, мое сердце билось где-то в горле. В каждом коридоре были слуги, так что я не могла сказать ни слова или задать личный вопрос. Меня почти трясло к тому времени, когда мы добрались до его парадного крыльца, расположенного в саду, и нас окружало ночное небо.
Злится ли он? Неужели я полностью перешла границы дозволенного? Ненавидит ли он меня за то, что я заступилась за него, когда он, очевидно, мог сделать это сам? Неужели я выставила его слабым?
Пайпер присела на скамейку, залитую лунным светом, в саду, и мы наконец-то остались одни. Я посмотрела на Люсьена, надеясь, что он скажет хоть что-нибудь. Но он просто смотрел на меня своими грозовыми серыми глазами.
– Мой король, мне жаль, если…
Слова оборвались, когда его губы накрыли мои. Я ахнула, и он проглотил этот звук. Люсьен взял в ладони мое лицо, и шок уступил место желанию. Губы приоткрылись, и король скользнул языком внутрь, заставив меня застонать. Только что я стояла перед дверью, а в следующую секунду он развернулся, переместив меня так, что моя спина оказалась прижатой к двери. Его большой палец скользнул вниз по моей шее, пока наши языки ласкали друг друга. Жар пробежал по моей груди и поселился между ног. Я хотела, чтобы этот поцелуй никогда не заканчивался. Он был отчаянным, животным и полным страсти, такой, какой я никогда раньше не испытывала, кроме как в своих любимых любовных романах.
Этот поцелуй кричал: я одобряю то, что ты сделала.
Он говорил: я ценю тебя.
Он говорил: спасибо.
Он говорил о многом.
Целоваться с таким мужчиной, как Люсьен Торн, было совсем не то же самое, что целоваться с мальчиками за школой. Этот поцелуй обещал, что однажды, когда мы ляжем в постель, будет еще лучше. Это доставит удовольствие нам обоим.
Когда он, наконец, отстранился, я тяжело дышала. Я ненавидела то, что он остановился, но в то же время была благодарна. Я не была уверена, что смогла бы остановиться, а Пайпер была нарушительницей правил, поэтому она позволила бы этому продолжаться вечно. Но если бы нас застукали, это запятнало бы мою репутацию навеки, и он это знал.
Он слегка придерживал меня за горло, его губы поблескивали, когда он наклонился и прошептал мне на ухо:
– Если бы я знал, что ты так целуешься, то удвоил бы твой выкуп.
Я улыбнулась комплименту, когда он отстранился от меня.
– Что ж, спокойной ночи, – глупо сказала я, все еще думая о его языке и о том, какой он на вкус, как пахнет и какие ощущения дарит.
Я повернулась, чтобы забрать Пайпер и отправиться обратно в нашу комнату.
– Мэделин, – позвал он, и я повернулась к нему, все еще задыхаясь. – Ты бы убила Марселя?
Его вопрос обескуражил меня, но не больше, чем ответ. Люсьен излил свое сердце перед залом, полным незнакомых людей. Он извинился перед этой вдовой и поклонился ей. А Марсель все испортил.
– Да, – честно ответила я,
