знает. Сейчас он пойдет прямо к верховному паладину, и расскажет ему о предательстве. А дальше допросы, пытки, виселица….
— Это неправда! — едва шевеля губами, пролепетал позеленевший Стасик. — Это не так!
— Ну да! Рассказывай! Я точно знаю, что так! Можешь не отрицать.
Мысли лихорадочно закружились в голове Стасика. Что делать? Что же делать? Заставить Васька замолчать навеки? Это было даже не смешно. Крепкий и мускулистый Васек, который, к тому же, старше на десять лет, ему не по зубам. Тогда что? Умолять коллегу, чтобы тот не сдал его? На коленях умолять, со слезами. Наврать что-нибудь. Что, дескать, бес попутал, обманули, задурили….
Но Стасик чувствовал, что его уже ничто не спасет. Пусть они с Васьком и сблизились за проведенное рядом время, но пособника тьмы свинопас, не раздумывая, отдаст на растерзание паладинам.
Почувствовав отчаяние, Стасик выразил его единственным способом, каким умел — расплакался.
— Эй! Эй! Ты чего? — услышал он взволнованный голос Васька. — Перестань! Не ты первый, не ты последний. Да что там, я ведь и сам, в свое время, тоже об этом подумывал.
Стасик уставился на коллегу диким взглядом.
— О чем подумывал? — спросил он, вытирая слезы со щек.
— Да о том же, о чем и ты, — добродушно усмехнулся коллега. — О сокровище первого паладина.
Стасик открыл рот, не зная, что сказать. Какое еще сокровище? Какой первый паладин? Постепенно до него начало доходить, что он неправильно понял Васька, и тот вовсе не раскусил его.
— Кто его только ни искал, это сокровище, — доверительным тоном сообщил Васек. — Я таких историй о нем наслушался.
— Сокровище? — переспросил Стасик.
— Да говорю же — не притворяйся. Я понял, что ты собрался отправиться на его поиски. С чего бы еще ты заговорил о подземельях под городом? Ну, ведь собрался же?
— Собрался, — тупо подтвердил Стасик, еще не вполне понимая, о чем идет речь. Одно только он осознал четко — его связь с темными силами до сих пор остается для всех тайной. А остальное было уже не важно.
Но Васек, будучи парнем словоохотливым, каковое свойство усилилось поглощенным в таверне пивом, тут же сам ему все и рассказал. Дело состояло в том, что под Форингом действительно располагалась обширная сеть катакомб, большей частью давно заброшенных. Город много раз перестраивался, планов подземелий не сохранилось, так что сегодня никто не мог сказать наверняка, какая часть проходов уцелела, какая давно обвалилась, да и вообще туда старались не соваться. Никто бы и не совался, поскольку делать в катакомбах было нечего, если бы не одна легенда, давнишняя, придуманная неизвестно кем в незапамятные времена. Она гласила, что в подземельях под Форингом спрятаны сокровища первого верховного паладина города, который жил на свете сотни лет назад. Якобы, когда армия империи подступила к городу, и возник риск не отбить штурм, верховный паладин собрал все сокровища в один большой мешок, и вместе с ним ушел в тоннели. Обратно вернулся нескоро и уже без мешка. Город в тот раз удалось отстоять, и верховный паладин, конечно же, сходил бы за припрятанными богатствами и принес их обратно, если бы только он не погиб в той битве. А поскольку сокровища прятал он один, и карты после себя не оставил, их так и не удалось найти. Хотя искали, долго искали. И тогда, и после. И до сих пор находились отчаянные храбрецы, которые проникали в древние тоннели в поисках старинных богатств. Все-таки мешок золота, это мешок золота. Ведь он же там лежит, ждет какого-то счастливчика. Ну и каждый, разумеется, полагал, что он-то этим счастливчиком и окажется.
— Вот оно что, — протянул Стасик, с души которого упал огромный камень. Васек ошибочно решил, что он собрался отправиться на поиски клада, потому и завел разговор о подземельях.
— Дело, конечно, твое, — сказал Васек, — но послушай моего совета — брось эту затею. Ерунда все это. Если бы можно было найти сокровища первого паладина, их бы давно нашли. А в этих тоннелях, между прочим, люди пропадают.
— Что? — вздрогнул Стасик. — Там живут монстры?
— Монстров там нет. Откуда бы им взяться под Форингом, где паладин на паладине? А вот заблудиться там можно в два счета. И навсегда. Забудешь обратную дорогу, и станешь бродить по катакомбам, пока не погибнешь от жажды. Я вот сам год назад загорелся этим кладом, будь он неладен, да вовремя одумался. Ерунда все это, поверь мне.
— Ладно, как скажешь, — не стал возражать Стасик.
Если у него и была мысль воспользоваться подземельями для расклейки данных Рианой листовок, то после беседы с Васьком она благополучно улетучилась. Раз уж в этих катакомбах можно остаться навечно, то незачем туда соваться. И вообще, Стасик уже почти смирился с тем фактом, что не сумеет выполнить задание темных сил. Что ж, в таком случае, впереди его ждет пятилетняя карьера свинопаса. Пятилетка позора и отчаяния. Но это все же лучше, чем сгинуть в подземельях или попасться стражникам и угодить под суд. А пять предстоящих лет…. Ну, пройдут и они. Стасик же как-то сумел перетерпеть десять лет в школе, а там ему приходилось хуже, чем на ферме. Там над ним ежедневно издевался Колька со своими подручными, а здесь всего-то и нужно, что следить за хрюшками. Он выдержит. Пусть ему обидно и горько из-за того, что правильный мир отверг его, не признав героем, но это еще не повод бросаться с головой в самоубийственные авантюры.
Глава 10
В течение следующих трех дней состоявшийся с Васьком разговор полностью вылетел у Стасика из головы. Он постарался забыть о встрече с Рианой, и теперь раздумывал над тем, как бы ему избавиться от тубуса с компрометирующими бумагами. Потрясение, вызванное назначением на ферму, прошло, и Стасик понял, что он кое-как сумел смириться со своей участью. Да, не стать ему отважным паладином, святым воителем, повергающим врагов силой оружия и магии. Не быть ему волшебником, повелителем могущественных чар. Даже целителем ему не стать. Ну и пусть. Не лезть же из-за этого в петлю, в конце-то концов. Хотя, по правде сказать, время от времени на него накатывало такое отчаяние, что возникала охота подвергнуть себя суициду. Но Стасик держался. Он решил быть сильным. Если не на поле боя, то хотя бы под натиском житейских невзгод.
Подошел очередной выходной день. На него у Стасика не было никаких планов. Идти в город он не планировал — вид тамошних героев, довольных и успешных, пирующих в тавернах, вызывал
