Упыри и скелеты, попавшие под огонь, тотчас же вышли из строя самым радикальным образом. Вервольф пошатнулся, но продолжал неумолимо двигаться в сторону Кары, наряду с уцелевшими мертвецами. И к тому же, магия снова была на исходе, энергии хватило только на создание пламенного ограждения. Колдунья, сделав правой рукой движение, образовала огненную стену, а сама стала отступать сначала потихоньку, а потом — все быстрее и быстрее…
Она чувствовала, что промокла под непрекращающимся дождем насквозь, чувствовала, как струйки крови текут из нанесенной Тросгардом раны на ее щеке… Но упрямо бежала вглубь леса, время от времени останавливаясь, чтобы бросить в преследователей огненный шар средних размеров или несколько горящих головешек. Однако если удавалось избавиться от одной группы мертвяков, то их с лихвой заменяли новые. И, по сути, при таком раскладе даже огненная энергия, которой Кара Амелл, будучи потомком последователей Красного Дракона по материнской линии, так гордилась, была бессильна против нескончаемых орд мертвецов, восстававших из-под пропитанной проливным дождем земли вновь и вновь. Бросаешь огненный шар в кучку упырей — на их месте поднимаются скелеты-воины. Бросаешь в отряд скелетов головешки — глядь — а тут уже и упыри наступают… Более того — нежить еще и отрезала девушке путь к отступлению, и мертвые армии во главе с Тросгардом со всех сторон окружили Кару. И еще эта нестерпимая боль от кровоточащей раны на щеке…
«Нет смысла драться с этими порождениями тьмы, — пронеслась в разуме Кары вполне логичная мысль. — Единственный способ остановить их бесконечное возрождение — атаковать того, кто ими здесь управляет…»
Нужно сосредоточиться на Тросгарде… Всю ярость, весь огонь направить на него. Плевать на дождевую воду, стекающую по волосам, по лицу, впитывающуюся в ткань платьица и сорочки, так что одежда промокает насквозь; плевать на усталость… И плевать на пораненную щеку и изуродованное из-за этой раны лицо, и на кровавые струйки, вытекающие из раны… Сейчас главное — пройти это испытание… Победить кошмар, полагаясь на свою магию. В очередной раз Амелл поднялась с пропитанной дождем земли, кружась вокруг своей оси и озаряя светом от собственного пламени потемневшую из-за туч, плотно закрывших небо, долину. На этот раз она не стала опалять огнем всю область вокруг себя — она сконцентрировалась на одной-единственной цели.
Тросгард.
По воле колдуньи из ее рук, будто морская волна, прорвался бурный, не сравнимый даже с огненным шаром, поток пламени. Он ни на секунду не ослабевал, так же, как и не убирался с лица разъяренной Кары яростный оскал. Огонь захватывал жертву в свой жгучий плен, и Тросгард издавал рыки, наполненные не столько яростью, сколько болью от огненного потока, который жег шерсть вервольфа. Но колдунья не прекращала извергать пламя, подобно вулкану, извергающему лаву. Она ни за что не успокоится, пока ее враг не будет гореть в огне не хуже, чем в Девяти Кругах Ада…
«Верно… Верно… Освободи весь свой гнев, девчонка. Выпусти силу на свободу — бесконечную, неограниченную… Пусть она поглотит всех, кто стоит сейчас на твоем пути».
Такой знакомый до мурашек голос, который Кара уже слышала тогда, в жилом доме в заброшенной деревне Мисфилд. Его голос, рокочущий сквозь шум бесконечно льющегося дождя, словно девятый вал. Хоть девушка и слышала каждое слово, произнесенное невидимым лордом, но сейчас этот зловещий голос, не шедший по степени жуткости даже с рыками вервольфа ни в какое сравнение, так не пугал юную магессу, как раньше. Ибо она пребывала в состоянии боевого транса, концентрируясь целиком и полностью на Тросгарде. Ему уже недолго оставалось. Усиление потока огненной энергии, несколько оглушительных рыков… Обгорающий вервольф, в последний раз рыкнув, рухнул на мокрую траву. Но еще нужно было разобраться с оставшимися легионами нежити. Теперь-то это дело стало проще: с гибелью Тросгарда новые мертвецы перестали появляться.
Спустя время послышался еще чей-то голос. На этот раз он был не приглушенным, не вызывающим страх, заставляющий содрогаться до костей. То был голос, который она слышала в своем прошлом, «огненном» видении, где Кара слилась со своей стихией, и ее рыжие волосы, некогда уложенные в каре, кардинально изменили и окраску, и прическу, став красно-рыжими и вьющимися, как языки пламени. И сейчас, в этом кошмаре, тот голос словно бы пытался помочь рыжей девушке, вызволить ее из цепких лап кошмарного сна.
«Проснись, Кара. Проснись…»
* * *
— Проснись, Кара! Проснись! — над ухом колдуньи раздался тревожный голос Лекси, который тормошил свою спутницу, не оставляя попыток вытащить ее из объятий сна.
— А? Что?!
Точно ошпаренная кипятком или обданная из большого ведра холодной водой, Кара резко открыла глаза и так же резко поднялась на своем «лежбище».
Она так и сидела некоторое время с раскрытым ртом, будто вытащенная из воды рыба, и таращила изумрудные глаза на все, что видела вокруг себя сейчас. Сколько ни напрягала колдунья разум, ей, кроме того видения, того сражения с Тросгардом и его прихвостнями-мертвяками в мире иллюзий, что из удивительно чудесной грезы превратился в кошмар, ничего не вспоминалось. Будто бы припомнив кое-что еще, связанное с этим, Кара дотронулась правой рукой до той щеки, которую ей поцарапал вервольф в кошмарном сне. Щека была на ощупь практически гладкая, если, конечно, не считать мелких шрамов — следов от ветвей в Шепчущем лесу. Не было шрама, который напоминал бы о том сражении. Да и одежда Кары словно и не попадала под нескончаемый проливной дождь. Прошло немного времени, прежде чем чародейка поняла, что она вернулась… Снова вернулась в реальный мир, где был теплый и липкий, как грязь, воздух, и мягкая земля, и небо, вечно затянутое тучами, из которых никогда не выпадало никаких осадков. У ног проснувшейся Кары свернулся кольцом Тамин, а над ней склонились ее спутники — дриада, эльфийский бард Лекси и вистани Симза.
— Мы здесь привал устроили, помнишь? — присела лесная дева на одно колено перед вырвавшейся из объятий сна колдуньей. — Ты развела костер… А затем уснула, и нам даже казалось, что ты говорила с кем-то во сне…
— Это был не просто сон, — выдохнула Кара, медленно вставая и ероша непокорные волосы.
Она хотела рассказать обо всем, что с ней было, — и о мире иллюзий, и о Мыше, который, как оказалось, когда-то был тем, кто противостоял Темному Лорду, и о сражении с армиями мертвецов, ведомыми Тросгардом… Но Симза не дала ей погрузиться в воспоминания.
— Не время нам сейчас для объяснений! — с этими словами смуглая женщина выхватила из ножен серебряный кинжал и повернулась к Каре боком,
