просто мне нужно было, чтобы ушел Захар. Зачем бы это?
Выйдя в коридор, я на миг замерла у входной двери. И в этот момент раздалась громкая трель звонка. «Не успели!» – поняла я, снимая с петли дверную цепочку.
Глава 10
– Ляна Шандоровна Бадони?
– Да, это я.
Глядя на молодого полицейского, я готова была подумать, что передо мной ученик старших классов или студент колледжа, но никак не представитель власти. Мешковато сидящий на узких плечиках китель придавал ему вид подростка, примерившего на себя форму отца или старшего брата. Из-под форменной фуражки, закрывавшей половину лба, виднелся светлый чубчик. На лице – смущенная улыбка. Милота… А у меня от дурных предчувствий подкосились ноги.
– Лейтенант Суворов, отделение полиции Центрального района. Разрешите войти? – справившись со своим смущением, четко представился парнишка и как-то разом подобрался.
Я молча посторонилась. Тревога немного отступила, но настороженность не пропала.
– Татьяна Яковлевна Новицкая попросила меня выяснить, все ли у вас в порядке. Она вчера не смогла до вас дозвониться ни на мобильный телефон, ни на городской. – Он был серьезен, даже суров.
– Простите, а при чем здесь райотдел?! – опешила я. – Я в порядке, собиралась позвонить ей… чуть позже! Это все?!
– Все! – выдал лейтенант широкую улыбку. – Так и передам!
Только сейчас я сообразила, что Тата, скорее всего, подключила свои «родовые» связи: или она принимала роды у жены этого парнишки, или же, скорее всего, приняла его самого, только что появившегося на свет божий.
– Татьяна Яковлевна – наш с мамой ангел-хранитель. Если бы не она, я двадцать четыре года назад мог бы остаться сиротой, – подтвердил он мои мысли, разворачиваясь к двери.
Я уже протянула руку к защелке замка…
– Ляна ни в чем не виновата, я сам попросил ее помочь! – раздалось за нашими спинами, и мы с лейтенантом одновременно обернулись.
– Уйди! – процедила я сквозь зубы.
– Стоять! – скомандовал совсем не по-детски Суворов, делая два шага вперед и загораживая меня собой. – Тальников? Захар Петрович? Вы задержаны по подозрению в убийстве вашей жены Тальниковой Жанны Алексеевны. Лицом к стене, руки за спину.
Я молча наблюдала, как Суворов застегивает наручники на запястьях Захара, одним резким движением усаживает того на стул и достает из кармана мобильный телефон.
– Как же так, Ляна Шандоровна! Укрываете преступника! Это же статья! – проговорил он с упреком, набирая номер.
* * *
На самом деле все случилось именно так, как и предполагал Захар: Ангелина Станиславовна нашла дочь бездыханной, первым делом позвонила любовнику, Фандо тут же подключил полицию. Даже беглого просмотра записей с камер наблюдения им хватило, чтобы назначить виновного. К человеку в сером, возможно, тоже был проявлен интерес, но Тальникова сразу же объявили в розыск. И если бы Егор Романович не скончался так внезапно, сидел бы Захар сейчас тихонько на даче, выжидая удобный момент для побега в Карелию к другу – леснику Кольке. А меня бы не обвиняли в пособничестве убийце. Красивая версия, но тупиковая. Я была в этом уверена.
С меня взяли показания и отпустили. Я не сразу покинула негостеприимные стены следственного комитета – уже у входной двери остановил звонок Сотника: без всякого приветственного слова тот выговорил мне за опоздание к нему на рандеву. Пообещав прибыть в течение часа, я сунула в карман мобильный и толкнула от себя массивную входную дверь.
Да, тот, кто в этот момент стоял по ту сторону, оказался проворнее и резче – я буквально вылетела из холла в тамбур, крепко вцепившись в дверную ручку. Кто-то удержал от падения, я замерла: мои плечи, казалось, были зажаты в тиски, лоб упирался в мягкий лен рубашки. Запах мужского парфюма я уловила на вдохе, выдох сделала, уже освободившись от цепких рук. Чтобы увидеть «спасителя», пришлось посмотреть вверх. Поймав недовольный взгляд, я машинально извинилась. Мужик хмыкнул, отчего его и так не тронутое природной красотой лицо сделалось совсем страшным. «Господи, помилуй!» – прошептала я, не понимая, почему не могу сдвинуться с места. В тесный тамбур с улицы вошли двое полицейских в форме, я же, воспользовавшись минутной заминкой, наконец выскользнула на свежий воздух. Почему-то вспомнилась сказка об аленьком цветочке. Только чудище, с которым я столкнулась, никак не тянуло на доброго заколдованного принца. Пока шла к машине, никак не могла стереть картинку перед мысленным взором: зловещий оскал, колючий взгляд и черные широкие брови домиком.
– Ляна, стой! – Окликнувший женский голос показался знакомым, я обернулась.
– Здравствуйте, Ангелина Станиславовна! – Я не без восхищения смотрела на легко спрыгнувшую с высокой подножки «Хаммера» женщину. Да, представить рядом с ней стареющего, с хорошо заметным брюшком мужчину ее возраста было бы кощунством. Думаю, с дочерью они смотрелись почти ровесницами.
– Как ты могла?! И почему?! Не понимаю! Ты его простила?! – Она стояла, прижав обе руки к груди и глядя на меня с ужасом.
– Тальников просил помощи, я не отказала. Не вижу трагедии! – резко ответила я, нажимая кнопку брелока сигнализации. – Простите, Ангелина Станиславовна, я опаздываю. Да, вот что. Захар не убивал Жанну. Я думаю, это скоро выяснится.
– Мой зять вновь запудрил тебе мозги, девочка! – все так же трагически-театрально проговорила она, покачав головой.
– Вы не правы. Сейчас меня уже трудно обмануть кому бы то ни было. Я бы сказала – невозможно. Поэтому ищите настоящего убийцу, не расслабляйтесь.
– Ты стала… грубой, Ляна! – упрекнула она меня, возвращаясь к машине.
Волшебным образом у меня улучшилось настроение. Наверняка благодаря моей уверенности в невиновности Тальникова. Четко обозначив свою позицию Кавериной, я отбросила последние сомнения.
Позвонив Тате, я проникновенно покаялась за «девичью» память, несколько раз извинилась за «непредвиденные» обстоятельства и, пообещав, что завтра обязательно заберу ее из больницы домой, отключилась. Выезжая со стоянки следственного комитета, думала уже только о смерти Егора Романовича. Да, возможно, причина – сердечный приступ. Но избиение и факт пропажи его записей, папок с содержимым и фотографий говорили о существовании загадки. И в чем я уже не сомневалась ни секунды – связанной с судьбой моих предков.
Решив, что Захару я
